Атомный сон
К списку книг
м рядом.
Майк сжался, подтянул ноги. И вдруг вскочил. У него было две-три
секунды, даже меньше. Но те, кто сидел в засаде, не успели перенести огонь
на мальчишку.
Автомат в руках Майка выписывал затейливые фигуры. Я не сразу понял,
что он намеренно стреляет по широкому сектору. Отработанные гильзы
серебристой лентой вылетали из автомата. Но вот грохот выстрелов смолк.
Майк опустил оружие. Тишина.
- Идем, дракон.
Мы подошли к кустам, где сидели нападавшие. Впрочем, кустов уже не
было, из взрытой земли торчали какие-то комли, все засыпала белая щепа и
ядовито-желтые листья. Полуприсыпанные этой трухой лежали трое. Серые,
странного покроя плащи не оставляли сомнений.
Братья Господни.
Я посмотрел на Майка, но тот был спокоен. Так спокоен, словно не он
застрелил этих людей.
У одного была размозжена голова. Второй еще дышал, пули попали ему в
живот. А третий... Интуитивно я понял, в чем дело. Хорошенько двинул его
под бок. Он взвыл и открыл глаза. Не давая опомниться, я подхватил его,
швырнул в сторону. Брат Господний налетел на дерево, медленно осел по
стволу, задирая голову и снова закатывая глаза.
- Не верю, - сказал я, подходя ближе. Монах опустил взгляд.
- Откуда?
- Из монастыря Трех Искуплений, - он говорил отрешенным, бесцветным
голосом. Только братья так умеют.
- Кто велел вам убить дракона?
Он промолчал. Глаза у него остекленели, как у мертвого. Да, он и был
покойником, хотя еще дышал и двигался.
- Молчишь? Хорошо... Смотри! Не отводи взгляд!
Я нагнулся над умирающим. У него было простое, грубое лицо, сейчас
все перекошенное от боли. Достав нож, я распорол на Брате Господнем
рубашку, обнажая грудь. Посмотрел на уцелевшего. А, проняло... В глазах
монаха зажегся ужас. Дикий ужас.
Я воткнул нож своим обычным ударом по левому краю грудины, между
вторым и третьим ребром. Резко дернул лезвие к себе, распарывая грудь.
Ребра ломались с неприятным влажным хрустом...
Отодвинув рукой вздрагивающие, сизовато-серые легкие, я взял сердце.
Рассек сосуды - кровь хлынула так, что у меня намокли рукава. Снова
посмотрел на живого монаха.
- Не отводить взгляд!
Сердце было скользким, оно пульсировало и переливалось в ладонях. Я
ощутил знакомое солоноватое тепло.
- Нет!!! - закричал Майк.
У Брата Господнего дернулась щека. Веки у него по-прежнему были
открыты, но взгляд утратил четкость, глаза ушли в сторону. Он то ли
потерял сознание, то ли впал в транс - монахи это умеют.
Я взглянул на кровавый комок у себя в ладонях. Не зверь же я, чтобы
жрать сырое мясо... Драконы едят человечину и пьют кровь не потому, что им
это нравится. Людоедство - высшая форма страха, надежнейшее средство
внушить ужас... А этот монах и так парализован страхом.
Выпустив сердце из рук, я ударил монаха по лицу. Тот вздрогнул,
приходя в себя.
- Сейчас ты пойдешь в свой монастырь. Найдешь настоятеля и скажешь,
что я приговорил его к смерти. Скажешь, что до больших дождей я узнаю вкус
его крови. Понял?
Лезвием ножа я легонько полоснул его по лбу. Он вскинул руки, защищая
глаза. Я полоснул еще раз, накрест.
- Иди.
Он уходил шатающейся походкой и, прежде, чем исчез за деревьями,
дважды упал. Я повернулся к Майку:
- Крест на лбу - знак отсроченного приговора. Теперь любой дракон,
который встретится ему, исполнит приговор.
По закаменевшему лицу Майка прошла судорога.
- Отсроченный... - бесцветным голосом повторил он. - Приговор?
С ним творилось что-то непонятное. Сквозь мальчишескую браваду
проступала жесткая, непреклонная твердость. Так выглядывает монолитный
бетон из-под осыпавшейся штукатурки.
- Идемте, Драго...
Неужели так просто?
Я не ответил. Подошел к ручью и с наслаждением умылся. По воде пошли
мутные красные разводы. Мерзко мн