Истории фэндома, взгляд наискосок.
К списку книг
Байжановым. <...>
Мне не терпелось скорее начать свои расспросы, и я с трудом
удерживался, понимая, что поспешностью можно испортить все дело.
Впрочем, я мало надеялся узнать что-либо, старик за чаем все
время молчал и не сказал даже двух слов своей жене, старой
Сабире. Наконец, с чаем было покончено.
Старик немного отодвинулся от стола к стене и, подтянув к
себе подушку, оперся на нее локтем. Жена тут же подала ему кисет
с табаком. Я поспешил вытащить свой "Казбек" и протянул открытую
коробку старику. Он взял папиросу и, помяв ее своими узловатыми,
скрюченными ревматизмом пальцами, не спеша закурил. Выпустив дым,
он долго смотрел сквозь него на задернутое занавеской окно и
вдруг, не дожидаясь моих вопросов, заговорил:
- Зачем пришел - знаю, что спрашивать будешь - знаю, а вот
зачем тебе это - не знаю.
Я понял, что со стариком хитрить нельзя, надо говорить прямо.
Я решил, что настал подходящий момент и, глядя на старика в упор,
сказал, понизив голос:
- Шевченко был на Барса-Кельмесе и видел там кости.
Старик вздрогнул, но, может быть, мне это только показалось.
- Кости ты говоришь, кости, - он потер зачем-то лицо руками,
словно стирая паутину, и уже спокойнее спросил. - Про какие кости
ты говоришь, какие кости видел Шевченко на БарсаКельмесе, они
бывают разные.
- Шевченко видел на острове необыкновенные кости, - все так
же вполголоса ответил я и неожиданно для себя добавил. -
Необыкновенные кости - не то зверя, не то птицы.
Старик закрыл глаза и несколько секунд молчал.
- Значит, это правда, - заговорил он, не открывая глаз. -
Слушай, добрый человек, а ты не соврал мне про Шевченко, откуда
знаешь?
Я рассказал старику о письмах Шевченко. Он опять закрыл глаза
и покачал головой.
- Смеяться над стариком будешь, скажешь - байки рассказываю,
а это не байки и я тебе докажу, - старик поднялся и подошел к
стоящему в углу небольшому обитому цветной жестью сундучку. Он
было наклонился к нему, но, махнув рукой и сказав "потом", снова
вернулся на свое место.
- Я ничего не видел и не знаю, - заговорил он, скручивая
папиросу из самосада, - расскажу то, что говорил мне отец. Давно
это было, давно, - старик помолчал, отдавшись воспоминаниям. -
Мой отец, - снова начал он, - в ту пору был еще подростком. Дед
охотно брал его с собой в море, и всегда они возвращались с
хорошим уловом, с ними еще Копан Давлетов ходил рыбачить. В те
годы не было у казахов ни хороших лодок, ни моторов, но и на
своих парусниках заплывали рыбаки далеко. У берегов БарсаКельмеса
рыбачили часто, тогда его по другому называли "Суджок", значит
"Безводный".
Однажды - рассказывал отец - в сильный ветер сорвало у них
парус и лодку понесло к южному крутому берегу острова, где они
рыбачили редко - глубоко там, и к берегу пристать негде, крутой
он очень. Ну, пока возились с парусом, подогнало их ветром, и
того гляди разобьет лодку о берег. Кое-как удалось все же
закрепить парус и понемножку вдоль берега двигаться. Вот тут и
увидели они высоко над морем в обрыве берега белый камень.
Ты говоришь, был на острове, знаешь, камней там нет. А этот
камень большой, белый и круглый, рыбаки заметили, только
посмотреть им его поближе не удалось, ветер помешал.
Это было более ста лет назад. Жара тогда стояла необычная, а
рыба хорошо ловилась, и ее сушили прямо на острове, не увозя
домой. Много тогда рыбы насушили. И вспомнил как-то отец в
свободную минуту про белый камень, захотелось ему посмотреть на
него. Уговорил он деда поехать в то место, и пошли они втроем на
лодке к южному берегу.
Нашли. Берег там как стена стоит. Причалили, вышли из лодки,
а до камня не добраться - снизу высоко, а наверх и совсем пути
нет.
И л