Холодные берега
К списку книг
Хоть сейчас не ослушался.
Повел рукой -- будто потянулся куда-то, далеко-далеко... Даже на меня
холодом дохнуло, когда в руке у пацана кинжал сверкнул.
Хороший клинок.
За такой клинок домик в пригороде отдают без торга.
Протянул я руку Марку через плечо, нож взял -- у парня пальцы
задрожали, но отдал, смирился. И даже -- хоть я и не просил, придержал
брус, приподнял, чтобы мне орудовать было легче.
Одно хорошо -- стражники сейчас на нас не смотрели, в хвосте колонны
порядок наводили. И впереди толпы не было. Только маленькая
девочка-замарашка на углу стояла, сосала грязный палец, да на нас
смотрела. Будь постарше -- сразу бы крик подняла. А так только глазенки
вспыхнули, уставилась на нож, руки опустила, рот закрыть забыла...
Смотри, смотри, маленькая, только не кричи, прошу тебя!
Сестра-Покровительница не велит беглецов выдавать! Не кричи, прошу,
пошлет тебе Сестра куклу фарфоровую, платье новое, как вырастешь -- мужа
богатого и дом -- полную чашу. Только не кричи!
Так я про себя девочку заклинал, а сам в замке орудовал, и вроде
нащупал что-то, только вот сталь скрипела, и нож блестел на солнце,
значит времени у меня -- до пяти сосчитать, не больше...
За спиной уже поняли. Славко-дубина рык издал -- приготовился. Вот
такие всегда из чужого умения пользу получают! Кузнец крякнул, с шага
сбился, видно решил что-то сказать, да никак с языком управиться не
мог...
-- Эй, чего творите? -- крикнул кто-то из конвоя. Еще не увидел, но
почувствовал, -- все, пропадаю, что же ты, Сестра, за что так
насмеялась...
И стоило мне Сестре взмолиться, как замок проклятый щелкнул, дужка
раскрылась, из прорезей вылетела, деревяшка разошлась и под ноги упала.
Марк запнулся, я подпихнул его -- он мигом с каната слетел, -- и сам
следом рванулся. А дальше уже напирали -- и Славко, и кузнец, и все
остальные. Кто и впрямь бежать решил, кого напором понесло.
На это я и рассчитывал.
Как рыбешки с порвавшегося кукана, рассыпались каторжники по улице.
Те, кто подурнее, вперед кинулись бежать. Ага, на площадь, прямо толпе в
лапы. За поимку беглого -- три монеты плата. А если голову, руку или
ногу беглого принесешь -- две. Ох, не дура же толпа, умеет складывать.
Умеет и отнимать. Толпа, она чудовище, но никак не дура.
Те, кто позлее, да поотчаяннее, на стражников бросились. Того, что с
пулевиком, сразу с ног сбили. Может, и остальных задавят толпой. Все
бывает. Может, и корабль потом в порту отобьют.
Только поднимут с гарнизона пару планёров, да и сожгут их вместе с
кораблем...
А я, как последний идиот, с мальчишкой боролся. Марк у меня нож
выдирал, уже пальцы изрезал, но не отпускал.
Нет, парень, мне с тобой умирать не с руки!
Я выпустил нож -- пусть натешится, может, зарезаться успеет, -- и
бросился в узкую боковую улочку, на ходу петлю с шеи сдирая. Рядом
бежали кузнец и Славко -- это ж надо, кто умнее всех оказался!
И тут Славко, по своей злобе и общей тупости, ошибку совершил. Прямо
на пути оказалась та девчонка, по малолетству не додумавшаяся убежать.
-- С дороги! -- завопил Славко и отшвырнул девочку. Ну зачем,
спрашивается? Времени больше потратил, чем если бы обежал ее!
-- Женщин обижаешь! -- взвыл кузнец. В голосе не только ярость была,
еще и восторг. Наконец-то он убедился, что Славко -- мерзавец.
Через миг здоровяк уже прижал душегубца к стене какой-то лавки и
молотил головой о стену, выкликая:
-- Нельзя женщин трогать! Грех! Нельзя женщин трогать! Винись перед
малышкой! Нельзя...
Я пробежал мимо вопящего Славко, гневающегося кузнеца и ревущей
девочки. Ничего с ней и не случилось страшного...
Ах Сестра, спасибо Сестра! Не оставь и кузнеца в заботах своих,
хороший он человек, просто темный. Сейчас народ набежит, стражники из
порта по