Холодные берега
К списку книг
деюсь и впредь пользоваться вашим гостеприимством, господин
барон.
Понятно. Служака был не слишком родовитый. Пыжится изо всех сил,
старается и долг не нарушить, и летунам, которые выше его, угодить.
Низко кланяясь, я вышел вслед за Хелен. Когда мы отошли от кабинета,
летунья прошептала:
-- Кто тебя за язык дергал? Летал он...
-- Да так, захотелось. Скажи, а этот барон, он сам-то...
-- Нет. Высоты боится. Всегда находит предлог, чтобы в планёр не
садиться. Зато площадка у него в порядке, склады забиты, ангары сухие,
лошади отборные, дисциплина крепкая...
-- Какие еще лошади? -- спросил я. Но мы уже пришли к каморке бывшего
летуна Питера.
-- Все в порядке, -- Хелен показала ему листок. -- Комендант проникся
необходимостью полета.
Питер улыбнулся уголками губ, и сразу посерьезнел:
-- Ты уверена, Хелен? Дождь усиливается. Шар подняли, ветер вверху
порывистый...
-- Питер...
-- Ладно.
Он косо глянул на меня, подошел к Хелен, и вдруг порывисто обнял ее.
Летунья покорно ждала.
-- Не рискуй, девочка. Ладно? -- Питер заглянул ей в глаза. -- У Дома
и Церкви много интересов. А вот у нас всего одна жизнь... Идем, планёр
выводят.
Хелен кивнула:
-- Я всегда об этом помню.
-- Парень...
Я подошел к нему. Питер молча извлек из стола красивую стальную
фляжку. Протянул:
-- Глотни. Да побольше.
Это оказалось бренди, не лучшее, но вполне сносное.
-- Расслабишься, не будешь дергаться в кабине, -- пояснил Питер. --
Давай, приложись еще.
Спорить я не стал. Все летуны, похоже, больше всего боялись, что
пассажир запаникует в кабине. И вспоминая свой первый полет, и Марка,
едва не вывалившегося наружу, я мог их понять.
-- Спасибо... -- я вернул фляжку. -- Обещаю себя вести тихо.
Кажется, его это удовлетворило. Питер приложился к фляжке сам, и
пошел вместе с нами.
Вначале мы направились в туалет. Хелен молча указала мне на дверь с
мужским силуэтом, вошла в свою кабинку. Я кивнул, понимая. В воздухе
нужду не справишь. Питер, которому такая опасность не угрожала,
дожидался нас в коридоре.
Уже потом мы вышли наружу. На мой взгляд, дождь вовсе не усилился, но
Хелен подставила ладошку и недовольно покачала головой. Мы прошли к
одному из ангаров -- уже пустому, освещенному яркими лампами. Отсюда,
похоже, что-то недавно вывезли -- на земле были видны следы.
-- Давай, поспеши, -- попросил Питер. -- Еще десять минут -- я тебя в
небо не пущу.
-- Помоги тогда, -- Хелен сняла плащ, стала неловко раздеваться.
Питера она ничуть не стеснялась, и вместе с недавними объятиями это
подействовало на меня угнетающе.
Питер помог ей, потом достал из шкафчика у стены бело-голубую форму.
-- А ты чего стоишь? -- резко спросила меня Хелен.
Вдвоем мы помогли ей одеться. Ну и ситуация -- словно на сцене в
амстердамском борделе...
-- Мы с Хелен старые друзья, -- сказал вдруг Питер. -- Я ее летать
учил.
Я промолчал.
-- Потом однажды побился, думал умру...
-- Питер, это вовсе не нужно говорить, -- сказала Хелен, застегивая
куртку здоровой рукой.
-- Нужно. Что я, не вижу, как твой друг на меня смотрит? Я Сестре
обет принес, что если выживу... Так что не ревнуй.
Что сказать в ответ я не нашелся. Никогда не понимал всех этих
умерщвлений плоти.
-- Питер... -- укоризненно произнесла Хелен, и бывший летун замолчал.
Мы вышли из ангара, и пошли по следам. Планёр оттащили недалеко, к
самому началу длинной каменной дорожки. Сейчас над ним был растянут на
прочных жердях брезент, десяток солдат копошился, подвешивая под брюхо
трубы толкачей.
А еще происходило что-то совсем непонятное. Дальше по взлетной
дорожке, с обеих ее сторон, стояли две невысокие каменные башенки. И
сейчас две упряжки могучих тяжеловесов тащили от башенок толстые