Холодные берега
К списку книг
а... -- крикнул сжавшийся в ногах Марк. Хотел я ответить, что
нечего ему за настоятельницу волноваться, та пока что к Господу не
торопится, но онемел: кончился зал, мелькнули отсеченные Словом края
рам, и планёр ухнул вниз.
Падение было недолгим, и мне показалось, что Хелен сама опустила нос
планёра к земле, чтобы тут же рвануть рычаги на себя, будто останавливая
закусившего удила коня. В паре метров от земли планёр выправился и
наступил короткий, будто вечность, миг, когда "Морской Король" завис,
раздираемый земной тягой и рвущимися в небо ракетными толкачами. Кто бы
сейчас не пересилил -- нам это ничего хорошего не сулило. Я видел
преторианцев -- доблестных Серых Жилетов, славу державную, с круглыми
как блюдца глазами; но даже невиданное зрелище нашего взлета не выбило
из них боевой дух. Они разбегались -- медленно-медленно, и доставали
оружие -- еще медленнее. Видно, время для меня замедлило свой бег, так
велик был страх. Один преторианец поднимал пулевик, другой медленно
замахивался тонкой блистающей саблей -- и я понял, что он дотянется,
рубанет по тонкому крылу, и тогда уж нам точно конец...
Я сейчас многое бы отдал, чтобы глянуть на планёр со стороны.
И не потому, что сидеть в кабине было смертью. Просто это должно было
быть красиво, невероятно красиво. Как в богатой детской книжке с
цветными картинками, что я однажды нашел в купеческом доме... посмотрел,
и не взял, не захотел детских проклятий на свою голову, дети, они к Богу
ближе, он их чаще слышит. В той книжке была картинка с драконом --
огнедышащим драконом, взмывающим с земли, а под ним замер с поднятым
мечом благородный рыцарь. И не ясно было по картинке, кто победит,
успеет ли рыцарь нанести удар, или дракон взмоет в небо и обрушится на
врага. Видно, так и задумывал художник.
Сейчас мы, наверное, были похожи на того сказочного дракона,
пытающегося удрать. И -- вот ведь странность человеческой души --
симпатии мои были разделены между нами и высокородным десантом, из-под
носа у которого мы убегали...
Сабля в руке преторианца пошла в удар, к крылу, как я и думал. И в
этот миг время опять ускорило бег. На сером броневом жилете десантника
вдруг образовалась вмятина, он пошатнулся и упал на спину. Пальнул,
пальнул кто-то из Хрустального Дворца, потеряв соображение от ужаса!
Планёр взмыл в небо.
За ревом толкачей ничего слышно не было. Взлетали мы под неимоверным
углом, посильнее, чем когда сквозь тучи прорывались. А сейчас облаков не
было никаких, встающее солнце удивленно заглянуло в стекла кабины и
ускользнуло. Планёр мотало и крутило, крылья дугой выгибались вперед, и
как ухитрялась Хелен вести машину -- один Господь знает.
А может быть и он сейчас растерянно смотрит на нас...
Луиза так и не успела пристегнуться. Сейчас она почти лежала на
спине, медленно сползая на меня. Нетрудно было сообразить, что если
настоятельница, почти не уступающая мне весом, слетит с кресла, то
вылетит сквозь заднее стекло кабины, возможно, прихватив и меня.
Вот и облегчение планёру...
Упершись в шею Луизы руками, я изо всех сил удерживал ее от падения.
К счастью, Хелен заметила неладное, и стала выправлять полет. Мы уже
были над водой, и планёр плавно разворачивался, ложась на курс к
близкому берегу.
-- Не могу... крылья сейчас лопнут! -- вдруг крикнула Хелен. Она,
видно, чувствовала все происходящее с машиной своей шкурой.
А перед нами уже возникал линкор. Мы должны были пронестись над
ним... и, кажется, нас заметили.
С острова в планёр палили все, кому не лень. Вспышки и клубы белого
дыма пестрели среди деревьев и зданий, видно, преторианцы готовы были
нас угробить, лишь бы не дать уйти. Но в этом опасности особой не было,
так попасть с земли, чтобы кого-то из нас зацепить, или важную тяг