Холодные берега
К списку книг
а.
-- Пол, -- мрачно сказал Марк.
-- Конечно. Голова охотника на людей работает, как сито. Пусть никто
об этом и не думает, но половину встречных сразу отсеивает из-за другого
пола. А дальше? В черты лица вглядываться -- занятие тяжелое.
-- Возраст? -- неуверенно спросил Марк.
-- Правильно.
-- Сделать меня старше или младше ты никак не можешь!
-- Не могу. А вот заставить тебя выглядеть младше... Снимай штаны и
рубашку. Хелен, Луиза, займитесь его одеждой. Штанишки должны быть
короткие, рубашка -- с кружавчиками. Возьмете те, что я спорол с формы.
Женщины переглянулись.
-- И это поможет? -- скептически заметила Хелен.
-- Не только. Маркус!
Мальчик покорно пошел со мной к ручью. Я макнул его головой в воду,
взлохматил мокрые волосы. Конечно, полноценных кудрей не завить, но
волос мягкий, что-нибудь да получится.
-- Мне же почти тринадцать, -- фыркнул Марк. -- Я буду глупо
выглядеть в коротких штанах!
-- Ты и сейчас-то выглядишь на год-полтора младше, -- безжалостно
сообщил я. -- А будешь десятилетним.
-- Что???
-- Доверься мне.
Ну почему у людей нет никакой благодарности? Я творил сейчас шедевр
маскировки, а Марк сидел с таким несчастным лицом, будто попал в лапы
дикарей и готовится принять пытки.
-- Художник, чья гравюра всюду висит, польстил немного... --
разбираясь в косметике, сказал я. -- Лицо точно передал, ну, тут нужды
не было врать. А плечи пошире сделал, подбородок чуть покрепче...
повзрослее тебя нарисовал. И это хорошо. Все будут искать крепкого
подростка. Увидят маленького мальчика...
Тушь. Тени. Подводка.
Марк и так был большеглазый, теперь я еще больше усилил эту черту. За
спиной Луиза и Хелен, ругаясь по поводу моих безумных идей, фасонов,
детей, отсутствия портняжного инструмента, корпели над одеждой принца.
Румяна. Помада. Тональный крем. Пудра.
Марка надо было не размалевать, как малолетнего актера или клоуна в
цирке, а чуть-чуть усилить детские черты. Последние остатки детства, еще
живущие в лице. И это было самое сложное -- все-таки я не
профессиональный гример, а любитель. Эх, сюда бы Толстую Джули из
Венеции! Или Биттл Джуса из Гамбурга! Вот это гример высшего класса! Он
и среди ночного люда славу имеет, и среди знатных дам. А когда, раз в
год, съезжаются все ярмарочные борцы в Гамбург -- в честном бою
подлинного победителя выявлять, тоже его зовут. В своем кругу яркий грим
не нужен, а вот усилить черты лица, чтобы с трибун виднее было -- всегда
полезно.
Я стал рассказывать Марку про турниры в Гамбурге, про "гамбургский
счет", чтобы хоть чуть-чуть отвлечь его от процедуры. Помогло. Марк, как
любой ребенок, любил подобные истории.
-- И там настоящего победителя узнают? Того, кто и впрямь самый
сильный?
-- Да нет, конечно. Подлинную силу турниры никогда не показывали. В
Гамбурге тех бойцов, что общим уважением пользуются, а силы не имеют,
утешают. Жизнь такая штука, мальчик, абсолютную истину искать -- смешно.
-- А что же тогда делать?
-- Жить. Время все по местам расставит... Повернись.
Захватив на ладони немного бриолина, я еще раз встрепал ему волосы.
Отступил на шаг, любуясь эффектом.
-- Щеки не надувай, Маркус... Хелен, Луиза, гляньте!
Женщины прекратили спор, грозящий вновь перерасти в ссору, и
уставились на Марка.
-- Ну как? -- спросил я.
-- А в младенца ты его загримировать не сумеешь? -- почти серьезно
спросила Хелен. -- Десять лет, не старше! Великолепно!
Почему-то обе женщины разволновались так, будто я не внешность
мальчику чуть подправил, а совершил подлинное омоложение. Хелен
продолжила допрос:
-- Взрослых тоже сумеешь... так?
-- Конечно. Со взрослыми-то обычно и приходилось работать... Любой
хороший вор должен уметь внешность...
Я замолчал.