Холодные берега
К списку книг
я
безошибочно повел всех к маленькой группе деревьев у обочины. Наверняка,
тут все и встают, чтобы остановить дилижанс. В тени, и рядом ручей.
-- Куда поедем? В Сорренто не стоит... -- размышляла вслух летунья.
Я кивнул. От Сорренто как раз паром на Миракулюс и ходит. Будь я
один, или вдвоем с Хелен -- был бы смысл там спрятаться, под носом у
преследователей. Но с Марком, с Луизой -- которую там наверняка все
монахи знают...
-- Значит, в другую сторону. В Рим.
-- Все дороги ведут в Рим, -- сказав эту банальность, Луиза просияла.
Я с тоской понял, почему ей не удалось ничего добиться в миру, а вот в
лоне Церкви она пришлась к месту. У святых братьев и сестер одно занятие
-- избитые истины излагать. И хоть бы кто из них подумал, что когда
Искупитель веру принес -- она замшелой не была. Потому, наверное, я и
предпочитаю верить и молиться сам, а не через посредство Церкви. Уж
слишком много посредников по пути будет, обязательно заплутает
молитва...
-- Дилижанс! -- звонко выкрикнул Марк. -- Дилижанс!
Запрыгав на одной ножке, он стал указывать вдаль. Я был поражен.
Хелен, кажется, тоже. Прекратив кривляться, Марк серьезно спросил:
-- Я переигрываю?
-- Да, -- признал я. -- Тебе не пять лет, а десять. Ты стараешься
выглядеть взрослым.
-- Ясно.
Дилижанс был огромный, с восьмериком лошадей. Чудище на колесах, а не
дорожная повозка. Это меня смутило -- такие роскошные экипажи могут и не
остановиться ради случайных путников. Да и отправляют в путь такие
махины, лишь дождавшись полной загрузки. Зато в дилижансе была целая
череда дверок -- отдельные купе для пассажиров первого класса.
Самое то для нас.
Возниц было двое. Увидев нас, они обменялись короткими репликами, и
дилижанс начал притормаживать. Я вышел вперед, дамы и мальчик остались
ждать. Эх, Хелен бы сейчас пошел веер в руки, а Луизе -- зонтик!
-- День добрый! -- приветствовал я возниц. -- Не возьмете попутчиков?
Возницы были молодые, загорелые, черноволосые парни. Один с интересом
уставился на летунью, другой повел разговор:
-- Только места в первом классе свободны. Двадцать марок до Рима.
Я изобразил смущение -- для торговца средней руки сумма была
великовата.
-- От Сорренто вы бы тридцать заплатили, -- сообщил возница. Вероятно
-- честно. -- А других дилижансов сегодня не дождетесь. Мы только
выехали, как город перекрывать стали. Ищут кого-то.
Как быстро! Видно, с линкора послали паровой катер на берег, и взяли
префекта за глотку.
-- Ох... ну... если выхода нет... -- я глянул на крышу дилижанса --
там, и впрямь, народу было много. Больше крестьяне, какие-то смуглые
девицы, уныло торчала голова чиновника в жесткой черной шляпе. --
Ночевать тут...
Я обернулся на село. Скривился.
-- Решайте быстрее, сеньор, -- возница сверкнул белозубой улыбкой. --
У нас график.
-- Идемте! -- я махнул рукой спутницам и Марку. Выгреб из карманов
деньги -- хватило в обрез. Возница, не таясь, проверил
перстнем-магнитиком, не фальшивые ли у меня марки, указал на ближайшую
дверь. Я первым вскарабкался по подножке, подал руку Хелен, подхватил
поданного Луизой Марка... да, весу-то в нем на все двенадцать, хорошо,
что настоятельница -- женщина крепкая.
-- Зато будет о чем вспомнить! -- утешил меня возница, пряча деньги в
карман. -- В первом классе, как-никак, словно высокородные! Рессоры
новые, ободья, глянь, каучуковые, сами убедитесь -- хода не слышно! Одни
графы так ездят!
Эх, знал бы ты, дурачок, с кем говоришь...
Купе оказалось уютным, как все купе первого класса, в которых я
немало поездил за свою жизнь. В сравнение с епископской каретой не идет,
конечно, но очень мило.
Два мягких кожаных диванчика вдоль стены, оба раскладываются. Между
ними узкий столик, который можно сложить.