Холодные берега
К списку книг
Хелен немедленно
последовала его примеру. Мы с Луизой держались дольше, поглядывая в
окна, пока я не понял всю бессмысленность бодрствования. Даже если мы
заметим какую опасность, все равно реагировать будет поздно. Даже с
полноценным пикетом Стражи на дороге нам не справится... да и все равно,
проснусь, едва дилижанс начнет останавливаться.
Успокоив себя этой мыслью, я прилег рядом с Марком и почти мгновенно
заснул. Луиза осталась сидеть -- прямая, строгая, напряженная.
Была ли у Искупителя в детстве такая хранительница?
...Если довелось путешествовать, то быстро привыкаешь спать на ходу.
В крестьянской повозке, в утлом челноке, верхом. Если довелось много
путешествовать, то и на своих двоих бредешь в такой дремоте, что
покрепче иного сна будет.
На мягком диванчике, да по ровной дороге, в экипаже с хорошими
рессорами -- кучер не солгал, спать можно лучше, чем на перине. Только
укачивают мягкие покачивания и легкий стук копыт. Могут и сны прийти,
сны о доме -- лучшая отрада для путника.
Но мне снился кошмар.
Снился мне ад.
Ледяная пустыня -- без конца, без края. Небо -- темное, ни звезды
нет, но льется с него тусклый серый свет. И холодно. Ветра нет, ничего
нет, словно взмыл в ту высь безвоздушную, о которой Хелен говорила.
А передо мной -- столб. Деревянный столб, покрытый иголочками
изморози.
И человек на нем -- привязанный, прикрученный, с руками за спиной,
вокруг столба обвитыми, кожа льдинками колючими затянута, голова поднята
-- будто пытался в последний раз в небо взглянуть.
В пустое, серое, выцветшее небо...
Я взвыл, закричал -- от страха, от желания лицо руками закрыть, глаза
выдрать -- чтобы не видеть, не сметь видеть...
И проснулся.
Крик мой был не громче мышиного писка. Никто его и не слышал.
Посмотрела на меня Луиза, по-прежнему бодрствующая, но только потому,
что я поднял голову.
-- Проснулся, Ильмар?
У меня не было сил ответить. Я молча отодвинул Марка, во сне
уткнувшегося мне в грудь, сел.
-- Кошмар? -- догадалась Луиза.
За окнами уже темнота, редкие огоньки далеких поселков... Весь день
проспал... надо же... И в дилижансе та же серая тьма царит, что была в
моем сне.
-- Свет зажги... -- выдавил я. -- Свет...
Луиза поспешно встала. На стене была маленькая дорожная лампа, на
полочке рядом лежало несколько спичек. Настоятельница проворно чиркнула
по полочке, запалила фитиль. Даже свет растекался лениво, как в кошмаре.
Может, я по-прежнему сплю?
Я глянул на Марка -- тот проснулся от моих движений.
-- Ущипни, -- попросил я.
-- Это я с удовольствием.
Вопль удалось сдержать с трудом. Но зато полегчало.
-- Это что, раскаяние, или тебе стало интересно, что я чувствовал?
Я оставил его иронию без ответа. Покосился в окно -- ни огонька,
спросил:
-- Луиза, мы что, ехали все время?
-- Два раза останавливались. Но ты так крепко спал, что я решила не
будить. Что с тобой, Ильмар, ты сам не свой?
-- Кошмар, -- просто сказал я. -- Сон... гнусный.
-- Тогда не рассказывай, -- глянув на Марка, попросила Луиза.
-- Скорее, наоборот... Сестра, вы можете отпускать грехи?
Луиза сразу подобралась.
-- В случае необходимости, брат мой. Говори.
-- Мне снился... -- я сглотнул. -- Снился ад. Или что-то очень на
него похожее. Ледяная пустыня... с неба темный свет... холод...
-- Это не грех, -- недоумевающе ответила Луиза. -- И не знак свыше.
Принято давней церковной буллой, что дурные сны ничего не значат.
Успокойся, и...
-- Еще мне снился Искупитель, -- я отвел глаза.
-- А это, скорее, добрый знак...
-- Мне снился Искупитель в аду! -- крикнул я.
Сестра Луиза осенила меня святым столбом. Заворочалась и проснулась
Хелен. Боюсь, крик мой долетел и до соседних купе.
Пришлось повторить рассказ и для