Холодные берега
К списку книг
/>вдруг вверх подался, тяжело, но все же вверх! Правду видно говорят
русские, что черное слово беду прочь гонит!
-- Давай! -- радостно крикнул Марк.
Скалы надвигались, и летели мы на одном с ними уровне. Высокий берег,
больно уж высокий. Неужели врежемся в камень?
Но, видно, не зря Хелен славу имела!
Перед самыми скалами, когда, казалось, я уже листики на кустах
случайных различал, да ополоумевших чаек, над гнездами мечущихся,
вздернула она машину, будто норовистого коня перед барьером. И не подвел
планёр, перемахнул скалы, чиркнул брюхом по земле, захрустело дерево,
затрещали колеса на буграх. Помчались мы, еще быстро, но уже по тверди,
и планёр на ходу рассып(лся, нас, драгоценных, оберегая, стекла в
окошках бились и сыпались -- я Марка к себе прижал, лицо от осколков
укрывая и сам зажмурился. А Хелен впереди ругалась по-черному, и плакала
навзрыд при каждом треске -- все это в те короткие миги, пока мы
останавливались.
Только в таких слезах я ее никогда не упрекну. Летуны не зря у Дома в
чести, это я накрепко понял. И водить планёр -- куда большее умение и
храбрость нужны, чем по полю боя на пулевики скорострельные ходить...
Небо-то какое далекое...
Лежал я, присыпанный деревом и стеклом вперемешку, пол-лица тряпка
оторвавшаяся прикрывала. Только одним глазом и мог смотреть вверх. А
пошевелиться страшно. Ног не чую. Неужели хребет сломал, и теперь
доживать калекой? Кому безногий вор нужен? Только палачу...
Не дело, видно, людям по небу летать. Совсем не дело.
-- Ильмар!
Марк стащил с моего лица тряпку -- я даже разглядел на ней шов, и
ухмыльнулся тому, что торопливая штопка пережила планёр. Мальчишка вроде
ничуть не пострадал, стоял прямо, лишь на ногу чуть припадал, но это еще
с островов, это ничего...
-- Ты как?
-- Ног не чую, -- пожаловался я. -- Конец мне, парень. Вот оно как...
летать...
Марк задумчиво смотрел на меня. Потом сообщил:
-- Ты вроде не обделался...
-- Да ты в своем уме! -- рассвирепел я. -- Чего несешь!
-- Когда позвоночник ломают, то под себя ходят, -- сообщил Марк. --
Пошевели ногой.
Я попробовал, но ничего не ощутил.
-- Нога шевелится, -- сказал Марк.
Приподнявшись на локтях, я глянул на ноги. Напрягся.
И впрямь -- двигаются.
-- Как же так, словно немые... -- прошептал я.
Мальчишка вдруг засмеялся:
-- Ильмар... да я же у тебя на коленках четыре часа просидел...
отдавил тебе ноги. Пройдет!
-- Тьфу ты...
Встать не получилось, зато я сел. Ноги и впрямь начало покалывать.
-- Отъел задницу, -- абсолютно несправедливо ругнулся я на мальчишку.
-- Где летунья?
-- Вон...
Хелен сидела в стороне. Левая рука у нее была замотана в самодельный
лубок, она как раз затягивала зубами последний узел.
-- Поломалась немного, -- пояснил Марк. -- Да не беда, главное --
живы.
-- Тебе все не беда, сам-то целехонек...
Я огляделся. Вокруг, метров на сто, не вру, валялись обломки планёра.
Здесь, наверху, берег был довольно ровный, абсолютно пустынный.
Пригорки, песок, редкие чахлые кустики. Шум моря под обрывом позади
почти не слышен.
-- Хелен! -- крикнул я. Летунья обернулась. -- Спасибо!
Она непонимающе смотрела на меня.
-- Хелен, ты посмелее любого мужика! -- сказал я. -- И поискуснее.
Спасибо, что жизнь спасла, что в панику не ударилась. Может я и вор
презренный, только все равно -- буду за тебя Сестру с Искупителем
молить!
Девушка дернула плечами. Ее голубая форма была вся изорвана, блузку
большей частью она на лубок пустила... и все же ей явно понравились
слова.
-- Плохая я летунья, Ильмар-вор. Планёр разбила. Знаешь, сколько
планёр стоит?
Откуда же мне знать. Много, наверное. Я за всю жизнь столько не
украду...
-- Хорошая ты летунья, Хелен. Спасибо.
-- А ведь т