Холодные берега
К списку книг
. Я от твоей физиономии восторга не испытываю. Ни от живой, ни
от нарисованной. Чего в Амстердам-то заявился?
-- Подальше ринулся. Думал, на другом конце Державы никто меня искать
не станет.
Нико нехорошо засмеялся:
-- И как, не ищут?
-- Плакаты чуть ли ни гуще висят, -- признал я. -- Подвел меня
Маркус. Впутал в свои дела.
-- Где пацана-то оставил? -- небрежно спросил Нико.
Засмеявшись, я покачал головой.
-- Вот ты о чем, Нико. Брось. Не знаю я, где мальчишка. Хотел бы
знать, но не знаю.
Отойдя к окну, я уставился на улицу. Была она в меру людная, в меру
шумная. Проезжали экипажи и телеги, фланировали по тротуарам богатенькие
бездельники и просто лоботрясы. В пестрой будочке торговал нежной
малосольной сельдью с луком и печеными угрями рыбник. В другой --
румяная тетка жарила в кипящем масле сладкие колобки-ойленболен,
разливала горячий глювайн. Девица понятных занятий скучала под тентом в
открытой забегаловке на углу, -- будто и не холодно ей, и не сыро, в
легком платье на ветру. Чашечка кофе перед ней давно остыла, но сидит
терпеливо, ждет удачи.
-- Как же так, Ильмар-вор, -- в голосе Нико появилось разочарование,
как у умного отца, дивящегося на глупого сына. -- Ты с каторги сбег,
мальчишку утащил, планёр угнал. А потом -- упустил принца?
-- Расшибся я, Нико. Знаешь, как это -- летать по небу? Ноги отшиб,
самого помяло. Лекарь сказал, что, может, в ребре трещина есть.
-- А... -- без всякой веры произнес Нико. -- Бывает.
-- Да не скалься ты, старик! -- я повернулся, сам пораженный своей
яростью. -- Не вру я! Сестрой клянусь, не вру!
Пожевав губами, Нико неохотно кивнул:
-- Ладно, верю. Ты парень богобоязненный, Покровительницу чтишь.
Верю. Так хоть расскажи, что было? Я многое слышал... и в газете писали,
и глашатаи рассказывали, и так... слухи ходят. Только твой рассказ
интереснее будет.
-- Горло хоть дашь промочить?
-- Дам, -- засуетился Нико. -- Доставай сам, вон, в углу...
-- Знаю.
-- И плащ сними, не марай мне кресло!
Я снял и повесил на оленьи рога.
-- Нашел куда... -- недовольно буркнул Нико.
В буфете красного дерева, под фальшивой дверцей была еще одна,
железная, незапертая. За ней прятались такие напитки, что даже в
"Оленьем Роге" редко кто закажет. Вытащил я бутылочку коньяка, постарше
меня возрастом, два дорогих -- резного хрусталя, в блестящей стальной
оправе, -- бокала, поставил на стол.
-- Я не буду, -- отказался Нико.
-- Давай, хоть пригуби. За встречу.
Не то, чтобы я отравы боялся. Но мало ли...
Нико спорить не стал. Кивнул на столик в углу, там под салфетками
стояли блюдца с сыром, ветчиной, оливками, еще какой-то закуской. У него
всегда к неожиданному визиту все приготовлено. Как станет засыхать еда,
так ее вниз, на стол посетителю попроще...
-- Здоровье твое, Нико...
-- И твое, Ильмар...
-- Что в газете-то писали? И в какой?
-- Да во всех, одно и то же. Эдикт Дома. О том, что ищется беглый
каторжник Ильмар и младший принц Маркус. О награде. Портреты, опять
же... хотя по газетным портретам даже я тебя не узнал.
-- А кроме эдикта?
-- Ничего. Видно, сказали газетчикам, что судачить не стоит.
Щекотливое дело... ты рассказывай, Ильмар.
Вздохнул я -- ничего из Нико не вытянуть, пока он свое любопытство не
удовлетворит. И начал рассказывать, с того дня, как меня взяли в Ницце
-- прямо у церкви Искупителя, на улице, позорно, руки заломив и на
голову колпак преступника набросив...
-- Так и прогулялся до тюрьмы? -- захихикал Нико. -- В позорном
колпаке, в колодках?
-- Так и прогулялся.
-- Что тебе приклеили?
Чего уж теперь таится?
-- Мелочи, Нико. Повод им был нужен, а повод найти...
-- Конкретно!
-- Я налог с железа не заплатил. У меня были слитки, я