Холодные берега
К списку книг
нстрировал
всем желающим, как он достает из рукава складной картонный ларец.
Нелишняя предосторожность -- а то нашелся бы дурак-душегуб, желающий
выпытать Слово...
Я вышел из театра в легкой задумчивости, упорно вспоминая, как Марк
лазил в Холод. Может, удастся что вспомнить?
Нет. Не до того мне было. Правду сказал старый барон -- я воспринимал
Марка как маленький ходячий склад, в то время как он меня --
инструктором по бегству с каторги. И Нико прав -- никогда я о будущем не
задумываюсь. Живу нынешним днем, решаю проблемы по мере накопления. Так
оно, конечно, легче.
Но может быть, стоит посмотреть вперед? Чего я добьюсь, укрывшись в
чужих странах? Рано или поздно Держава вновь сойдется с Ханством в
борьбе -- за земли, где еще не истощились рудники, за господство в
колониях, просто за власть над миром. Что тогда ждет меня, чужестранца?
Руссийские копи в непроходимых снегах? Топор палача, или дешевая удавка?
А что меня ждет, если я все-таки поймаю Марка? Очень-очень
маловероятная милость Владетеля? Или снова каторга? Или, из почтения к
свежему титулу, сунут в темницу, как Бронзовую Маску, или утопят в
бочонке мальвазии?
Вот в чем проблема.
Или безопасность на ближайшие годы -- или навсегда. И не надо себя
обманывать. Вот в чем весь выбор -- готов я поставить все на одну, но
сильную карту, или попытаюсь играть по маленькой.
А, Ильмар Скользкий?
Что решишь?
Как только я понял все до конца, так сразу стало легче. Этот выбор я
делал постоянно. Всю жизнь -- с того дня, как убежал из дома, вместо
того, чтобы пойти в ученики к мяснику. Был бы сейчас уважаемым
человеком, имел свою лавчонку, рубил свиные и коровьи туши, имел по
вечерам солидный кусок мяса в супе, послушную жену и толпу ребятишек, со
стражником квартальным за руку здоровался... И что меня в такой жизни
напугало?
Не знаю. Вот только если передо мной лежит нераскрытый прикуп, то я
его всегда поднимаю.
Я зашагал к гостинице. "Индейская тропа" где-то рядом...
Когда начало смеркаться я уже сидел в "Настоящем Вест-Индском Баре
Индейская Тропа". Снаружи это было здание как здание, два этажа со
скромной вывеской на оживленной набережной Роны. А вот внутри --
действительно все стильно. Стены бревенчатые, с воткнутыми кое-где
стрелами и каменными томагавками. Девушки и парни, разносящие еду, все
как на подбор загорелые и полуголые, в замшевой одежде и побрякушках, а
показывающаяся временами с кухни женщина-повар и впрямь -- краснокожая.
Вряд ли она тут что-то готовила, скорее придавала заведению колорит, но
посмотреть на нее было любопытно. Музыка гремела варварская, одни
барабаны и бубны, но вроде даже забавно выглядело, как под нее танцуют.
Вот только выпить было толком нечего. Виски -- грубое, мерзкое,
бренди уступал и самому плохому галльскому коньяку, пиво -- хуже чем в
Амстердаме, вина и вовсе нет. Бедолаги, неужели они в Колониях только
это и пьют?
Настоящая вест-индская еда тоже оставляла желать лучшего. Блинчики с
кленовым сиропом -- слишком рыхлые и приторно сладкие, рубленые котлеты,
завернутые в лепешку и политые густым и тоже сладковатым томатным соусом
-- отвратительные на вкус. На пеммикан, тортилью и крутую маисовую кашу
с перцем я лишь глянул -- и отвернулся. Все остальное -- плохо
приготовленные, как бы специально испорченные блюда державной кухни --
германской, каледонской, иберийской... Правда мне настоятельно
советовали попробовать яблочный пирог, но у меня уже не осталось веры в
заокеанскую кулинарию.
И что посетители тут нашли? Народу, на удивление, много. В основном
молодежь и придурки вроде меня, только не фальшивая богема, а настоящая.
Видимо, просто мода. В последнее время стали популярны разговоры про
вест-индские колонии, про не