Мальчик и тьма
К списку книг
о тьме? В черных очках... И как видел
раньше, без всяких очков?
- Лэн, бежим за вещами, - сказал я.
- У нас же два часа...
- Фига с маслом, а не два часа. Быстрее.
И мы рванули домой. Там торопливо надели рюкзаки (Лэн сунул себе за
пазуху Котенка - нечего его показывать раньше времени) и побежали обратно.
Караван уже готовился в путь. Охранники, старые и новые, пинками поднимали
буйволов, торговец что-то объяснял удивленным взрослым, его жена и дочка
шли по улице, ведущей из города, словно показывая путь. Я помахал торговцу
рукой. Тот сделал вид, что не заметил, пожал руки нескольким взрослым и
зашагал за караваном.
- Пойдем, Лэн, - сказал я.
- Может, спросим, не надо ли чем-нибудь помочь?
- Плохой из тебя солдат, Лэн. Кто же напрашивается на работу? Не
бойся, этот тип в черных очках про нас не забыл. Наоборот, только о нас
теперь и думает. Пошли.
И мы побрели вслед за караваном, едва удерживаясь от искушения взмыть
в воздух. С нами не прощались. Только Лэн помахал рукой нескольким
мальчишкам и сказал мне, что Младший Ивона стоит в толпе с убитым видом.
Наверное, переживает за своего опозоренного Старшего.
Первые три дня мы совсем ничего не делали. Караван неторопливо шел по
горным дорогам, каждые два часа останавливаясь минут на пятнадцать. Еще
один привал на пару часов был днем, а для сна торговец отводил всем десять
часов. Те охранники, что с караваном с самого начала, на нас почти не
обращали внимания, Они болтали между собой, вспоминали каких-то знакомых
из Города - наверняка города торговцев, рассуждали, куда первым делом
отправятся, когда вернутся домой. Взрослые из нашего города вели себя
приветливее. Я все время ловил их удивленные взгляды, потому что черной
повязки с глаз не снимал, но вопросов они не задавали. Вечером все ставили
палатки, торговцы забирались в свою, охранники, кроме стороживших ночью, -
в свою. Взрослые из нашего города ставили несколько палаток, но обычно
полночи просиживали в одной, потягивая крепкое вино из кожаного бурдюка,
что выдавал им каждый вечер торговец. Разговоры их сводились к тому, что
они прекрасно помнят, как владеть Крылом, цену себе знают и, заработав
побольше денег, построят дом в самом солнечном месте, какое только найдут.
О том, чтобы вернуться обратно, никто уже и не заикался. Мы с Лэном тоже
устраивались со взрослыми и тихонько сидели в углу, слушая их рассуждения.
К нам относились неплохо, вроде даже с уважением. Я не сразу понял, что
взрослые по-своему расценили наш уход их города. Они решили, что мы не
хотим воевать с Летящими и дожидаться возраста, когда можно уйти с
торговцами в другой мир, а собираемся удрать прямо сейчас.
Котенка мы от них не прятали. Просто он притворялся обычным,
неговорящим и нелетающим, а свет свой делал как можно слабее. Кошки в
городе были, хотя и немного, и никто Котенка в волшебных свойствах не
заподозрил.
Когда мы уходили от взрослых в свою палатку, то устраивали маленький
военный совет. Но обсуждать было почти нечего. Куда идем - не знаем, от
кого обороняем караван - тоже. Вся семья торговцев стала носить черные
очки, и Настоящим взглядом на них не посмотришь. Я пробовал смотреть
по-настоящему на охранников каравана, но ничего толком не увидел. Они были
такими, какими и казались. Я раньше думал, что это очень хорошая черта
быть простым и открытым, а теперь понял: когда у человека нет внутри
никакой тайны, ни плохой, ни хорошей, то он делается как неживой.
Только на третий день что-то изменилось. Вначале засуетились
охранники. Теперь двое шли далеко впереди, проверяя все подозрительные
места на тропе, а еще трое внимательно следили за небом. Торговец подошел
к взрослым нашего города, поговорил с ними, потом дал каждому по пять
монет - больших кругляшей из проз