Мальчик и тьма
К списку книг
с... Возьми...
Теперь у него шевелились лишь губы. Все окаменело - и лицо, и руки, и
даже глаза затянуло серым. Но он еще шептал:
- Котенок, забавный... я хотел, не смог... какая разница, за что
воевать... я хотел...
Потом он замолчал.
Если бы Летящий не сказал про тайник, нам никогда бы его не найти.
Там было четыре колбы с Черным огнем, и еще какая-то гадость в бутылках,
которую мы не стали брать, и смешная тонкая шпага, которую я отнес наверх
и положил на окаменевшего Летящего. В кожаном мешочке, лежавшем в самом
углу тайника, была всякая странная мелочь: незнакомая монетка, огарок
свечи, прозрачный кристаллик, мячик из красной резины большой бронзовый
ключ, перочинный ножик, карандаш... Эти вещи, наверное, что-то значили для
Летящего, когда он еще был человеком. Их я тоже положил рядом с ним.
В одной из пустых комнат на столе я нашел карандашный рисунок, скорее
даже набросок - быстрый, но уверенный. Я не стал говорить Лэну о нем. Керт
нарисовал его после того как стал Летящим, в этом я не сомневался.
Название было написано на обороте: "Мой город". Но города там не было -
только лица. Я узнал Шоки - с очень добрым серьезным лицом и пробивающейся
из-под него ухмылкой; Ивона - обрюзгшего, толстого, благочестиво
сложившего на груди руки; Герта - беззубого, с горящими глазами и брызгами
слюны. Был там и Лэн.
Я поджег рисунок и положил на груду хлама в углу. Открыл окошко, и
ветер принялся раздувать костер. Керт не стал рисовать хуже и, наверное,
не лгал. Просто он стал видеть с другой стороны.
Действительно неважно, за что воевать. И правду можно найти где
угодно. Просто выбери вначале, как ты хочешь видеть, - и становись на ту
или другую сторону.
Когда мы поднялись на открытую площадку, из нижних этажей башни уже
тянуло дымом. Лэн бережно укладывал колбы с Черным огнем в сумку. Я взял у
него одну, и Лэн поморщился:
- Зачем?
- Он заслужил, - ответил я, не вдаваясь в уточнения. Лэн не стал
спорить, застегнул сумку и взлетел. Котенок хмуро смотрел на меня, потом
поинтересовался:
- Почему ты меня обругал?
- Потому что понял, о чем говорил Летящий, - так же кратко, как Лэну,
объяснил я. Котенок вздохнул, совсем по-человечески, и взлетел за Лэном.
Я еще постоял над открытым люком и прежде чем бросить туда колбу
сказал:
- Я смогу. Я сильнее.
Башня запылала мгновенно, и горячий воздух подбросил меня, едва я
раскрыл Крыло. Надо было спешить - срок нашего "патрулирования"
заканчивался.
Дома я долго плескался в ванне. Наполнил ее до краев, плеснул шампуня
и отмокал минут двадцать. Запах дыма въелся в волосы, а плечи болели - мы
слишком много сегодня летали.
От горячей воды усталость не прошла, а превратилась в сонливость.
Тогда я включил холодную воду и стал под душем, пока с визгом не вылетел
из ванной. Вот теперь стало хорошо. Обтершись тонким, слишком мягким
полотенцем, я надел шорты, футболку и спустился вниз. Лэн сидел за столом,
тоже мокрый и довольный, а Котенок вылизывался, улегшись в кресло.
Наверное, мы все чувствовали себя очень грязными.
- Данька, будешь суп? - завопил Лэн, едва увидев меня на лестнице. Он
снова казался прежним Младшим, как после нашего знакомства, и я улыбнулся:
- Буду. Даже добавки попрошу.
- Вначале поговорим? - хмуро попросил Котенок, но мы с Лэном дружно
замотали головами:
- Сговорились, - буркнул Котенок и принялся за жареное мясо. Суп он
не любил.
Мы торопливо поели. Сумка Лэна стояла в углу комнаты, и мы все
непроизвольно поглядывали туда.
- Поговорим? - снова подал голос Котенок. Даже немножко жалобно.
- Давай, - согласился я, отодвигая тарелку.
Решительности Котенку было не занимать. Тянуть он не стал.
- Данька, мы на грани ссоры. Так?
- Ага, - с какой-то