Черновик
К списку книг
спамятство.
В маленькой зарешеченной клетке милицейского УАЗа воняло хлоркой. Едкая вонь навевала унылые мысли о казенном доме, муниципальных больницах и прочих местах, где требуется перебить запах нечистот и уменьшить число микробов.
Я пришел в себя лежа на железном полу, скорчившись в три погибели. Руки были скованы за спиной.
К моему удивлению, машина стояла. Мне очень смутно вспомнилось, как меня протащили по лестнице, надели наручники и зашвырнули в «клетку». Видимо, собирались везти в отделение. Или куда там везут задержанных с поличным убивцев...
Но машина по-прежнему стояла — я почему-то был в этом уверен — возле моего дома. Моего бывшего дома.
Изгибаясь всем телом, я встал. Заглянул в зарешеченное окошечко двери. Стекла за решеткой не было. Воздух свободы был свежим и чистым после дождя. Поблескивали в свете фонарей мелкие лужи.
Да, все верно. «Уазик» стоял у подъезда. Рядом появилась еще милицейская «волга». Собирают улики?
А меня на время оставили в покое?
Что-то было в этом неправильное. Либо вези в участок, либо допрашивай над свежим трупом, к чему полумеры...
Из подъезда вышли двое. Один, похоже, обычный пэпээсник, возможно, тот самый, что бил меня ногами. А другой в штатском. Следователь, поднятый с постели?
— ...бытовуха, — донеслось до меня. — Торговка с рынка, привела хахаля...
— Разберемся, — мрачно сказал человек в штатском. — Ладно, сержант, спасибо за службу. Можете ехать... Да! Кто там у вас сидит?
Он мотнул головой в сторону уазика.
— Там? — Милиционер вроде бы задумался. — Пьянь какая-то.
— Где задержали?
— У метро, — как-то не очень убедительно сказал мент. — Давно уже. Да нет, не ваш клиент.
Человек в штатском вернулся в подъезд. А пэпээсник подошел к «уазику». Я присел на пол. Сердце зачастило. Неужели... Да нет, не может быть!
Где-то рядом щелкнула зажигалка, потянуло сигаретным дымком. Потом хлопнула дверь машины и кто-то сказал:
— Ну что там, старшой? Я прикемарил малость...
— Нож нашли, отпечатки сняли... Собачонку сосед к себе взял... Курить будешь?
— Давай.
Снова щелкнула зажигалка. Дымок стал гуще. Я не выдержал и попросил:
— Мужики, дайте сигарету...
Некоторое время никакой реакции на мои слова не было.
Потом сержант спросил:
— Слушай, а где мы его подобрали? Все из головы вылетело...
— У метро вроде, — подумав, сообщил водитель. — Или во дворах на детской площадке?
— Вроде как воспитывать его пришлось, — продолжил сержант. — Черт, с этой работой...
Дверь с грохотом открылась. Два милиционера неприязненно, но без особой ненависти уставились на меня.
— Мужики, дайте закурить, — попросил я.
— Проспался? — спросил сержант.
Я униженно закивал.
— Кури.
Мне в зубы всунули мятую «мальборину». Поднесли огоньку. Я жадно затянулся и, пьянея от никотина и собственной наглости, спросил:
— Долго ездить-то будем? Меня скоро и в вытрезвитель не примут.
Водитель заржал:
— А что, так рвешься?
— Совсем не рвусь, — признался я. — Жена убьет. И так скандал будет, ревнивая она у меня, а если в вытрезвитель залечу...
— Повернись, — велел сержант, затаптывая окурок.
Я с готовностью повернулся. Получу дубинкой по башке или...
С меня сняли наручники.
— Иди домой, гуляка, — беззлобно сказал сержант. — Девку тут зарезали... не до тебя сейчас. Кому-то горе, а кому-то удача.
Я выпрыгнул из машины. Стал растирать затекшие руки. Заметил пятно крови на рукаве — и спрятал ладони в карманы. Сказал:
— Спасибо большое. Чтоб я еще так нажирался...
— Ну-ну, — скептически произнес сержант. Все-таки в его взгляде оставалась недоверчивость. Его что-то смущало... едва-едва, но смущало. — Где мы тебя подобрали-то, помнишь?
— У метро, во дворах, — с готовностью ответил я. И начал переминаться с ноги на ногу, как человек, мечтающий отлить. Особо притворяться не требовалось.
— Доберешься сам?
— Мы же в Мед