Чистовик
К списку книг
пожилой, как минимум в отцы мне годящийся. А тут – ровесник.
Хорошо это или плохо?
Пожалуй, хорошо. Если я решу ему открыться, то чем моложе Дитриш, чем меньше замылены у него
глаза, тем легче мне будет.
– Скажите, Андре, а вы ни от кого не слыхали, будто в горах выше поместья господина Дитриша
стоит какое-то здание? – спросил я. – Высокое, вроде башни.
Андре помедлил. Снова достал и протянул мне папиросы. Я закурил, уже догадываясь, что ответ
будет утвердительный.
– Слыхал. Как не слыхать. Троих людей знал, которые говорят, что ее видели. Да что видели, и
сейчас, если на гору посмотрят, видят. Один даже на запад уехал, говорил, «чтоб не маячила».
Я искоса посмотрел на гору. Перекрученный веер бесстыдно сверкал в проглянувшем в прореху
облаков солнце.
– Сами вы не видали?
– Нет. Как-то долго стоял, и так смотрел, и эдак. Говорят, красивая такая… – Он неопределенно
взмахнул руками. – Только видеть ее могут не все.
– А если пойти в горы, посмотреть?
– Нельзя туда ходить, – резко ответил Андре. – Это каждому известно. Кто в горы пошел – назад не
возвращается!
– Почему? Что там опасного?
– Мало ли.. – Андре снова обрел флегматичность. – Звери, пропасти. В горах опасно.
– Опасно, но кто-то должен был вернуться. Что за звери, от которых спасения нет?
Возница пожал плечами. Потом сказал:
– Может… может, их железный человек убил.
– Железный человек?
– А ты приезжий, значит?
– Угу.
Андре кивнул.
– С востока?
– Ага.
– И впрямь говорят, что вы там будто на другом острове живете… Ходит тут в горах такой. В два
человеческих роста. Из железа. На ходу деревья ломает. Хорошо, вниз никогда не спускается.
– Давно ходит?
– Всегда. – Андре бросил мне поводья. – Тьфу ты, как заговоришь о всяких страстях, так совсем
живот подводит…
Он ломанулся в заросли, на ходу расстегивая ремень. А я очумело уставился на гору.
Железный человек? Робот?
Я совершенно не ожидал встретить здесь что-то подобное! Функционалы не используют технику.
Особенно такую… научно-фантастическую. Живые дома, порталы… даже какие-нибудь силовые поля
– в это верю. В робота, в механического охранника – нет. Сказки, сплетни, страшилки…
– Однажды сам его видел. – Из кустов Андре возвращался повеселев. – Маленький был, ну не
совсем чтоб, но дурной. С друзьями пошли в гору ягоды собирать. Ну… выше, чем положено,
поднялись. Я малинник нашел, стою, обрываю, больше в рот, чем в корзину. И вдруг грохот, сквозь
лес кто-то идет. Я на месте столбом стою. А тут сквозь деревья мелькает… Как человек, только выше.
В два раза. – Он подумал. – Нет, не в два, раза в полтора. Я же все-таки пацан был, да и ростом
никогда не отличался. Из железа, сверкает весь. И глаза стеклянные такие… – Он беспомощно
повел руками. – Как у стрекозы, вот. Веришь?
– Верю, – тихо сказал я. – Если глаза как у стрекозы, то, наверное, верю. Фасеточное зрение,
довольно разумно…
– Ты доктор, тебе видней, – кивнул Андре. – Спасибо, что не смеешься. Мне-то не особо поверили.
То есть в железного человека верят, а что я видел – нет. Ремня всыпали, да и велели не ходить куда
не следует. Я больше никого не знаю, кто б его видел. Те, кто сдуру на гору полез, наверное, видели
перед смертью. А меня, я потом так подумал, потому не тронул, что я все-таки малец был. С мальца
какой спрос… Башню вот – да, видят некоторые. Я как-то господину Дитришу сказал, что дурь это все.
Он засмеялся, хоть и невесело. И сказал, что башня-то есть. Он сам ее видит, только показать
никому не может.
– Вот это да, – только и вымолвил я.
Все-таки, похоже, я принял правильное решение. Выслушает меня Дитриш или нет, поверит или
прогонит прочь – но он один из немногих здесь, кто действительно может поверить.
Поверить и помочь.
17
Мы всегда склонны недооценивать своих р