Чистовик
К списку книг
лодильника кусок окаменелой от старости копченой колбасы, отчекрыжил несколько ломтиков и
сжевал, запивая чаем. Кофе в глотку уже не лез.
Без двадцати двенадцать я написал короткую записку родителям. На всякий случай. О том, что со
мной все в порядке, но я вынужден срочно уехать и вернусь не скоро. Потом по-быстрому выгулял
Кешью у самого подъезда, заслужив очень неодобрительный взгляд соседки Галины Романовны,
возвращающейся из магазина. Ну что поделать, вот такая я свинья… Раздосадованные подвывания
Кешью, который рассчитывал на полноценную прогулку, расстроили меня гораздо больше.
А когда я впихнул его в квартиру, он вдруг замолчал и посмотрел на меня так тоскливо, что я
вернулся, присел, потрепал мохнатые уши и сказал, что он самый лучший в мире пес. И что я к нему
обязательно вернусь. Постараюсь.
Заодно я взял и спрятал под курткой нож, о котором совсем забыл.
Без трех минут двенадцать я протиснулся в знакомую мне дыру в заборе детского садика и прошел
во дворик. Туда вела одна-единственная арка, когда-то закрытая на решетку, но ее давно уже
сорвали с петель местные алкаши.
Коти еще не было.
Это хорошо. Было бы неудобно явиться позже. Мне-то через двор пешочком пройти, а ему с Тибета
телепортироваться…
Я обошел бетонированный дворик. Посидел на крошечной скамеечке. Поглазел на маленькие
сломанные качели, на невысокий баскетбольный щит. Кольцо у щита было отломано, на щите
краской была намалевана страхолюдная рожа и написано «Борис – казел». Я потрогал букву «а»,
посмотрел на палец, хмыкнул. Неуютное тут место для прогулок детишкам. А вот для выпивки
удобное, по углам валяются разбитые бутылки, смятые пластиковые стаканчики и целые залежи
скуренных до фильтра сигарет. Я тоже закурил. Первая утренняя сигарета казалась даже вкусной.
Слабо хлопнуло.
Я обернулся и посмотрел на стоящего в центре дворика Котю.
Он очень стильно выглядел.
Какой-то старинный мундир. Белые отутюженные брюки с золотым шнурком в швах, что-то вроде
френча, тоже украшенного золотой шнуровкой, из-под полы выглядывают ножны. Очки, конечно, он
надевать не стал.
– Ты кури, – найдя меня взглядом, сказал Котя. – Я подожду.
Я кивнул, торопливо докуривая. Затушил окурок, встал, отряхнул джинсы и подошел к Коте ближе.
Встал метрах в трех. Сказал:
– Эффектно выглядишь.
– Вначале я хотел бы дать тебе пару советов, – сказал Котя. – Первое. Постарайся заранее
смириться с тем, что твои друзья и родные будут умирать. Наша жизнь длится много дольше, даже
если ты будешь пользовать своих близких у докторов-функционалов. Второе. Раз в десять—двадцать
лет устраивай себе небольшие каникулы. На полгода-год. Где-нибудь на чужой войне, романтичной и
старомодной. Вероз для этого идеален… кстати, это мундир островного города-государства Фальд,
рекомендую. Третье. Ты не сможешь всегда оставаться самим собой. Придумывай себе временами
новую биографию, новую судьбу. И старайся в нее поверить. Так, чтоб в печенку въелось. Чтобы сам
себе верил. У меня получалось. Иначе отрастишь крылья, и меч к руке прирастет, вообще
человеческий облик потеряешь… Четвертое. Постарайся овладеть самыми разными видами оружия.
От морского кортика и до… не знаю, что где навыдумывали. До боевого лазера, короче.
– К чему это? – спросил я.
– К тому.
Сам Котя даже не шелохнулся – только одна рука скользнула вниз, в ней будто из ничего возник
длинный острый кинжал, взмах – серебристая молния со свистом прошла у меня над головой.
Я обернулся.
Рукоятка кинжала (или кортика?) торчала из глаза намалеванного на щите «Бориса».
– Я не буду с тобой драться, – сказал Котя. – Я не святой, к сожалению. Если здесь сложить всех,
кого я когда-то убил, то нам бы не хватило места. Но я не стану с тобой драться. Да еще на ножичках.
Это смешно. Я шел тебя убивать, но вот… решил