Чистовик
К списку книг
ннее.
Через несколько минут вернулась девушка – на этот раз с большой кружкой чая. Я благодарно кивнул, сделал несколько глотков. Чай был горячий и сладкий, с медом. Говорят, что от горячего чая все целебные свойства меда теряются, но меня это не расстроило.
- И как тебя зовут, земляк? – поинтересовалась девушка, присев у ванны. Она была в поношенных джинсах, в слишком большой ей клетчатой рубахе и босиком. В кино такие девушки ждут отважного ковбоя на ранчо…
- Кирилл, - я не стал врать.
- Редкое имя у тебя… земляк, - в ее голосе слышалась ирония.
- А как тебя зовут? – подозрительно спросил я.
- Марта.
Я пожал плечами.
- Имя как имя.
- Что, такое имя в России есть? – удивилась Марта.
- Есть. Ну… не частое… Так ты не русская?
- Я полячка! – мое предположение было отвергнуто едва ли не с гневом.
- Ага, - я кивнул. – Ну, надо было догадаться. Кроме русских и хохлов – только поляки способны живому человеку в рот спирт вливать.
- Не могу сказать, что меня это сходство радует, - кисло сказала Марта. – Пальцы чувствуешь? Покалывает?
Я пошевелил пальцами ног, потом рук. Кивнул:
- Нормально. Жить буду, похоже. Спасибо, что привела к башне.
- Никуда я тебя не приводила, - Марта достала из нагрудного кармана рубашки мятую пачку сигарет, зажигалку. – Ты сам пришел.
Она раскурила сразу две сигареты – опять же, что-то в этом было киношное, невсамделишное. Много раз видел такое в старых голливудских фильмах, но никогда – на самом деле. Одну сигарету, не спрашивая, сунула мне в рот. Я с наслаждением затянулся – последний раз я курил еще в Харькове.
Табак был крепкий. Я посмотрел на пачку – сигареты незнакомые, польские, явно недорогие.
И тут до меня дошло.
- Я сам пришел?
- Да. Начал стучать в дверь, я открыла. Ты и бухнулся на пол. А что?
- Помню как искал твою башню и замерзал, - соврал я, не моргнув глазом. Точнее, не соврал, а сказал часть правды… - Был уверен, что замерзну насмерть.
- Нет, ты сам дошел, - Марта задумчиво смотрела на меня. Видимо, почувствовала недоговоренность…
- Интересно, мы на русском или на польском с тобой говорим? – быстро поинтересовался я.
- На русском, - раздраженно ответила девушка. – Как будто не знаешь, что таможенник с каждым общается на его языке.
- Ага, - я кивнул. – Газету ты читала?
- Читала.
- Ну, и что будешь делать?
Марта поморщилась:
- Как это у вас, в сказках? В баньке попарю, накормлю, а потом съем?
- Ну, на Бабу Ягу ты никак не похожа, - заверил я ее. – Ты давно стала таможенником?
- Девять лет. Я совсем девчонкой была, - она сильно, по-мужски затянулась сигаретой, с любопытством поглядывая на меня. – Оклемаешься – и вали куда хочешь. Не стану я тебя задерживать. Но и прятать не стану, учти!
- Спасибо и на том, - искренне сказал я. – Скажи, у тебя куда двери ведут?
- Элблаг…
- Не знаю такого… - пробормотал я. – Это не там, где Кимгим?
- Элблаг – это польский город! – кажется, Марта чуть обиделась. – А еще Янус. Антик. И Земля-шестнадцать.
- А это что за мир? – заинтересовался я.
- Отогрелся?
- Угу.
- Пойдем. Накинь что-нибудь… - она кивнула на висящие на крючках халаты и вышла из ванной.
Один халат был женский, розовый с выдавленным рисунком. Другой мужской, густого синего цвета. Я поискал взглядом стакан с зубными щетками – щеток оказалось две. Марта явно не вела отшельнический образ жизни.
Без смущения или брезгливости запахнувшись в чужой халат, я вышел вслед за Мартой. Ванна и чай меня вполне согрели и привели в чувство. Бежать стометровку мне было рановато, но и опираться на чужое плечо уже не требовалось.
Девять лет – это девять лет. Если моя башня так и не стала мне настоящим домом, просто не успела им стать, то у Марты все было уютно и обжито. Первый этаж – изначально такой же просторный зал, как и у меня, был разгорожен на две комнаты стеллажами, заваленными самыми разными пред