Чистовик
К списку книг
ько сверкающий золотой обруч у него на шее – по обручу шел затейливый узор, и украшен он был как бы ни бриллиантами.
- Кто такие? – зачарованно спросил я. Кроме несчастных обитателей Нирваны и очень похожих на нас жителей Кимгима, я других обитателей чужих миров не видал.
- Хозяин с рабом, - сказала Марта. – Здесь рядом склад гробовщика. Видно, человек небогатый, поэтому купил урну для костей хоть и большую, но впрок, без гравировок… да еще и уцененную, похоже.
Я покосился на Марту. Ее лицо было абсолютно серьезным.
- Раб – это тот, что в золотом ошейнике с бриллиантами? – уточнил я.
- Ну да. А что тебя смущает? Богатый раб.
- И бедный хозяин? Он что, не может деньги у раба отобрать?
- Нет, не может. Здесь очень развитое рабовладение. Здесь раб может объедаться трюфелями, фуа-грой и черной икрой, спать на мягкой перине, иметь слуг и содержать любовниц.
- И иметь собственных рабов…
- Нет, - резко ответила Марта. - Вот этого он не может. Привилегия свободного. Тут очень странное общество.
Я посмотрел в спину могучему рабу и дряхлому старичку, спросил:
- А влезут кости-то в эту банку?
- Влезут. Их же перемелют в пыль. Вначале выставят тело на съедение птицам, лисам или рыбам – это уж кто как предпочитает. Потом соберут кости, раздробят и засыплют в этот цилиндр. И уже его водрузят на крыше дома, или на кладбище – если дом перейдет не к кровным родственникам.
Меня передернуло.
- Непривычный мир, - согласилась Марта. – Но как-то живет.
Она закрыла дверь и направилась к последней, четвертой. Судя по тому, что Земля-шестнадцать, о которой единственной я спрашивал, была оставлена на десерт, меня ожидало любопытное зрелище.
Но я даже не подозревал, насколько любопытное.
Здесь было два цвета – красный и черный. Растрескавшаяся черная равнина уходила к удивительно близкому горизонту. То там, то здесь тянулись вверх гладкие, зализанные ветром скалы из красного камня. Пахло серой. Сухой жаркий ветер наметал за порог пыль – черную и красную.
Темно-красным, багровым было и небо. Низкое, давящее. На облака это не было похоже, скорее на тугую пленку, натянутую метрах в ста над землей. Временами сквозь багровый полог проблескивали всполохи – будто в небесах кипела беззвучная гроза.
- Господи ты Боже мой! – вырвалось у меня.
Честно говоря, кроме как воззвать к гипотетически существующему Всевышнему мне ничего и не оставалось. Нет, конечно, можно было бы еще грязно выругаться. Но не при женщине же…
- Я тоже иногда думаю, что это ад, - сказала Марта. Видимо, истолковала мой возглас чересчур буквально.
Я покосился на девушку. Она неотрывно смотрела в багровое небо. Облизнула губы – с красно-черной равнины дул тяжелый, иссушающий ветер. Таинственным шепотом сказала:
- Однажды я видела… мне кажется, что я видела. Что-то белое падало с неба. Что-то… будто большая белая птица…
- Или человек? – спросил я, уже догадываясь, что там она увидела – или придумала.
- У людей нет крыльев, - уклончиво ответила Марта.
- Ты не пошла, не посмотрела?
- Оно было очень большим. Раза в три больше человека. Я испугалась, - она посмотрела на меня, усмехнулась: - Считают, что Земля-шестнадцать – вулканический мир. Сюда рекомендуют не ходить. Вообще никому. Даже функционалам. Те, кто уходили далеко – обратно не возвращались.
Равнина за дверью ощутимо заколебалась. Вдали медленным, ленивым волдырем вспух и опал белый колеблющийся купол. По одной из красных скал пробежала трещина.
У нас в башне землетрясение не ощущалось – и это придавало происходящему еще большую жуть.
- Так здесь бывает… - Марта вдруг взяла меня за руку. – Сейчас еще…
Над равниной раскатился долгий протяжный вопль. Будто тысячи голосов слились в мучительной и безнадежной жалобе.
- Что это? – спросила Марта. – Вот что это?
Я сглотнул. Вопль затихал вдали. Чувствуя себя доктором Ватсоном, втюхивающим сэру Генри то, во что он сам не верит, я сказа