Чистовик
К списку книг
ущаяся сквозь поля, была прилично асфальтирована и бежал я легко. Взамен промокшей одежды Марта снабдила меня такой же, какую носила и сама: джинсами, кроссовками, плотной клетчатой рубашкой – сельской униформой двадцать первого века. Носить такую одежду – все равно, что стать человеком-невидимкой. Все с лейблами известных фирм, но, похоже, сшито в Польше.
Мелкой рысцой я бежал по освещенной лунным светом дороге, все дальше и дальше удаляясь от городка. Далеко впереди новогодней гирляндой мерцали фонари – то ли вдоль шоссе, то ли вдоль железки. Холодный воздух был чистым и сладким, с легкой горчинкой прелых листьев и далекого дымка. Таким он бывает только осенней ночью, вдали от городов.
Было какое-то неприятное ощущение, дежа вю, в этом ночном бегстве. Мне вспоминалась Иллан, убегающая от Цая. И я сам, всего лишь сутки назад (трудно поверить!) прячущийся от спецназовцев с Аркана.
Перейдя на шаг я закурил. Похоже, Марта уговорила местного полицейского не проявлять излишнего рвения. Минуты три я шел в сторону фонарей, покуривая и размышляя, куда двинуться – в Гданьск, или сразу в Варшаву, где таможенников, наверняка, будет больше. Через обычную, человеческую границу мне без паспорта и виз никак не перейти. Разве что, по примеру шпионов из старых фильмов, привязать к рукам-ногам коровьи копыта и на четвереньках рвануть через контрольно-следовую полосу….
Нет, не зря говорят, что курение – опасно для жизни! Я оглянулся совершенно случайно.
Господин полицейский с очень польским именем и фамилией выглядел соответственно – будто пан с каких-нибудь старых карикатур или иллюстраций. Крепенький, с животиком, с пышными усами, коротконогий.
Но при этом мчащийся вслед за мной в знакомой, «механической» манере полицейских-функционалов.
Я кинулся наутек. Полетела в пыль недокуренная сигарета, ветер перестал казаться прохладным, стал горячим. Дурак… идиот… расслабился…
- Эй! Эй, парень!
Голос, вроде как, доносился издали. Я оглянулся на бегу – и остановился.
Пан Кшиштоф Пшебижинский стоял посреди дороги, будто налетел с размаху на невидимую стенку.
Ага.
Я усмехнулся и вразвалочку пошел назад. Остановился метрах в двадцати от полицая. Пан Кшиштоф мрачно расхаживал вправо-влево, будто голодный тигр у решетки в зоопарке.
Решетка и впрямь была, только невидимая. Точнее, не веревка, а «поводок». Проклятие любого функционала.
- Далеко от функции? – спросил я любезно.
- Одиннадцать километров и шестьсот двадцать метров, - мрачно ответил Кшиштоф.
- Бывает, - кивнул я. – Ты что-то хотел спросить?
- Подойди поближе, - попросил полицай.
В ответ я обидно рассмеялся. Достал и закурил новую сигарету.
- Слушай, парень… как там тебя…
- Кирилл.
- Тебя ж все равно поймают! – пан Кшиштоф похлопал себя по карманам. – Эй… сигареты не будет?
Я достал из пачки половину оставшихся сигарет, переложил в карман. В пачку запихнул подобранный с земли камешек – и бросил полицаю.
- Какое оскорбительное недоверие! – воскликнул Кшиштоф. – Тебе должно быть…
- Стыдно? – заинтересовался я.
Кшиштоф вздохнул, сел на корточки. Закурил. Горько произнес:
- Нет, ну ведь все равно тебя поймают… Такое учудить… никуда теперь не денешься. Против своих же братьев пошел!
- Да что ты несешь! – не выдержал я. Тоже присел. – Вы все – пешки! Вами управляют из другого мира.
- Из какого?
- Земля-один, Аркан. Они ставят на других мирах социальные эксперименты!
- Слушай, а я и не знал, - Кшиштоф нахмурился. – Может, пойдем назад, в ресторан? Посидим, расскажешь мне все. Если нами и впрямь какие-то гады в своих интересах крутят… да что ж мы, не славяне?!
То ли я от природы наивен, то ли у полицейских есть дар убеждать – но несколько секунд я всерьез рассматривал эту мысль.
Лишь потом рассмеялся:
- Про славянское единство – ну, это перебор!
- Верно, - с досадой согласился Кшиштоф. – Но я подумал, вдруг прокатит?
Некоторое время