Чистовик
К списку книг
была большая.
– Мне ужасно жалко вас огорчать… – начал я.
И в этот миг впереди раздался звук, которого в этом мире не было и быть не могло.
Глухое частое «та-та-та» автоматной очереди.
12
История полна примеров того, как цивилизация более технически отсталая выигрывала у
цивилизации более развитой. Варвары покорили Рим, орды Чингисхана – Русь, Куба отстояла свою
независимость от США, афганцы выстояли и против англичан, и против советских войск. По сути,
любая война – это в первую очередь война идеологий, а уж потом – соревнование в
скорострельности и убойности железа. А идеология, как ни странно, это такая штука, которая тем
сильнее, чем она примитивнее, чем ближе к базовым ценностям общества: защите территории,
отстаивании веры, готовности пойти на смерть за свое «племя». Для огромных и могущественных
Соединенных Штатов гибель в войне миллиона людей уже неприемлема. Для какого-нибудь
маленького тоталитарного или религиозного государства – миллион станет разменной монетой. Все
решает вера.
А здесь веру имели обе стороны. И Аркан, строящий свою утопию функционалов и стремящийся
контролировать другие миры. И Твердь, сумевшая создать теократическую сверхимперию, настолько
устойчивую, что в ней даже допускалась свобода вероисповедания. Какие бы подводные камни ни
крылись под их идеологией, но пока и та, и другая сторона были сильны и монолитны.
К тому же и техническая отсталость здесь не играла решающей роли. У Аркана была технология, у
Тверди – биотехнология. Долгий спор фантастов о том, что более прогрессивно и жизнеспособно,
обещал разрешиться прямо на моих глазах.
Черт возьми, я вовсе не рвался присутствовать при развязке!
– Наружу! – с неожиданной силой рявкнул кардинал. – Выходим, быстро!
Я выпрыгнул из кареты и оказался зажатым между тремя гарцующими лошадьми. Очень, очень
неприятное ощущение для современного городского жителя! Я видел, что девушки управляют
лошадьми виртуозно, и сгрудились у кареты они лишь затем, чтобы телами – своими и животных –
прикрыть наш выход.
И все-таки было страшно.
Вслед за мной пулей вылетел песик Элисы, закрутился у моих ног. Затем выскочила Элиса, которая
помогла спуститься кардиналу.
На несколько мгновений мы замерли, глядя на купол собора. Улица, на которой остановилась
карета, метров через сто упиралась в высокую белую стену с широкими воротами. Сейчас ворота
медленно закрывались, а от них разбегались люди – то ли паломники, то ли нищие, оставившие свои
пригретые места. Снова застучали автоматы – теперь уже несколько. Мне показалось, что
временами звук выстрелов захлебывался, но через мгновение его подхватывали все новые и новые
стволы. Я даже представил, как все это происходит, как выносятся из распахнутой двери
ускорившиеся до немыслимого солдаты-функционалы в бронежилетах, с автоматами в руках… А
навстречу им бросаются крошечные бесстрашные собачки, метящие в горло, в лицо, в руки, бегут
девчонки в разноцветных мундирах со своими наивными смешными пиками…
– Что же они тянут… – простонал Рудольф. – Ну… ну…
Над стеной вдруг появилось что-то неожиданное, чуждое – темная фигура человека, будто
оседлавшего столб дыма. За ней – второй, третий. Кардинал торопливо перекрестился. Я невольно
повторил его движение, хоть и понимал, что вижу не чертей из преисподней, а всего лишь
десантников из Аркана – с реактивными ранцами за спиной.
А дальше началось совсем немыслимое. С купола собора Святого Петра одна за другой стали
срываться каменные горгульи. Впрочем, с какой это стати каменные? Расправляя крылья, будто
ожившие персонажи фильма «ужасов», горгульи тяжело понеслись к десантникам. Опять застучали
автоматы. Одна из горгулий кувыркнулась и с протяжным клекотом понеслась вниз. Но их было куда
больше, чем успевших взлететь десантников. Остолбенев,