Чистовик
К списку книг
ьф стоял, покачиваясь и раскинув руки, запрокинув голову в небо и будто что-то
там выискивая. Я видел, как из прорванной на спине сутаны толчками крови убегала жизнь.
Потом кардинал, отвечавший за внешнюю безопасность Тверди, рухнул на землю своего
непокорного мира.
Прошла секунда, другая, будто они опасались, что мертвые встанут. Повинуясь какой-то команде,
двое солдат поднялись и пошли ко мне.
Мертвые не встали. А вот сбитый ударом приклада пес дернулся, вскинул голову – и последним
движением вонзил крошечные зубы в тяжелый высокий ботинок идущего мимо солдата.
Тот заверещал – так, как не станет верещать ни один солдат в мире, которого сквозь дубленую кожу
ботинка укусил зверек весом от силы в три кило. Закрутился на месте, отбросив автомат и болтая в
воздухе ногой с висящей на ней собакой. Ногу раздувало – так раздуваются мультяшки в веселом
диснеевском мультике, когда кто-нибудь засунет в них насос. Но в отличие от мультяшек солдату уже
ничего веселого не светило. Крик перешел в хрип, и раздутое тело рухнуло на траву.
– А зубы у крысы пропитаны цианистым калием… – прошептал я фразу из старого фильма, пытаясь
выпутать ноги. – Цианистым калием, ядом…
Конечно, зубы терьеру скорее подарила какая-то змея, ставшая стараниями генетиков еще
смертоноснее, чем в реальности. Но ничего, кроме этой старой фразы, в моей голове сейчас не
вертелось.
– Ядом… ядом… – прошептал я.
– Они убили кардинала! – вдруг раздалось сверху. На балкончике одного из домов стояла женщина,
самым натуральным образом выдирая у себя волосы. – Они убили кардинала!
И через миг события приобрели совсем другой оборот.
Жители, как бы они ни были напуганы, под кровати не забились, затаились у окон и балконов. В
схватку гвардейцев и непонятных пришельцев они бы, возможно, и не стали встревать. Но вот
убийство кардинала их всколыхнуло.
На головы солдат посыпались цветочные горшки, стулья, кастрюли, палки, бутылки – пустые и
полные вина. Бутылок было особенно много – они рвались как гранаты, осыпая солдат стеклянной
шрапнелью. Красная кровь винограда сливалась с человеческой кровью.
Все смешалось. Солдаты закрывали головы, стреляли вверх, по окнам. Я был на мгновение забыт.
И было бы предательством мертвых не воспользоваться этими мгновениями.
Прекратив вырывать из пут ноги – сеть была липкая и только спеленывала меня все больше и
больше, я пополз к раздутому трупу. В падении солдат придавил свой автомат, я отпихнул тело и взял
в руки оружие.
Что-то в этом автомате было от легендарного «калаша». Во всяком случае, пальцы сами нащупали
предохранитель, перевели на автоматический огонь. Присев и уперев приклад в плечо, я задержал
дыхание.
И повел стволом, поливая десантников свинцом.
У меня не было ни капли жалости. Никаких колебаний. Вы уже заставили меня убивать, сволочи:
повстанцев в Кимгиме, акушерку на Земле. Получите и сами. Хватит, игра в прятки кончилась!
Я даже не сразу поймал тот миг, когда время вокруг замедлилось. Неспешно сыпалась из окон
утварь, пули рвали бронежилеты десантников, падали изломанные очередью тела. Сердце будто
замерло, а кровь в жилах, напротив, кипела. Автомат в руках подергивался неторопливо,
основательно, будто гвозди вколачивал. Казалось, еще чуть-чуть – и я увижу, как вылетают из ствола
пули.
Мои способности функционала вдруг снова вернулись. Без всякой башни, без функции,
порожденной мной и породившей меня, без поводка энергетической пуповины – я вошел в
ускоренный ритм.
Изменилось и зрение. Нет, я не видел ауру, как это называл кардинал. Я просто отчетливо понял,
что среди убитых было два функционала – одного из них прикончил пес кардинала. Они были…
какие-то другие. Более яркие, что ли…
Еще я увидел радужное марево, будто огромный мыльный пузырь колыхающееся на ветру.
Маскировочное… по