Чистовик
К списку книг
ициент трения, скалолаз – за то, что положился на руки, а не сделал хотя бы
петли из поясного и автоматного ремней…
Вас бы на мое место, умники! Когда чувствуешь, что с каждой секундой утекает решимость
спуститься, когда понимаешь – еще пять минут, и останешься куковать на скале, как отец Федор из
«Двенадцати стульев»…
Дав мысленный отпор гипотетическим критикам, я слегка расслабился. Разделся и выжал мокрую
одежду. Ночью будет холодно, бриза с берега ожидать не стоит, я сижу под клифом высотой сто
семнадцать метров…
Что?
«Восьмерка»? «Клиф»?
Заработало!
Я поводил рукой в воздухе, пытаясь открыть портал. Нет, настолько сильно мои способности не
восстановились. Но и прикосновение к энциклопедическим знаниям функционалов порадовало.
Возможно, я пойму, что мне делать дальше?
Прыгая с камня на камень, я пробежался по крошечному пляжу. Нахлынувшее вновь возбуждение
требовало выхода.
Ночевать здесь?
Плыть вдоль берега?
Плыть от берега?
Я согласился бы на любую подсказку интуиции. Но дальше обрывочных знаний из области геологии
и альпинизма дело не шло.
Не плыть.
Ждать.
Развести костер и греться.
Последняя мысль была неожиданно яркой и убедительной.
Может быть, инстинкты функционала предостерегают меня от воспаления легких?
Я открыл ранец, что, по-хорошему, стоило сделать сразу же. Стал вынимать промокшие вещи.
К моей радости, все пострадало гораздо меньше, чем я боялся. Застежка ранца, обыкновенная на
вид «молния», практически не пропустила внутрь воду. Намок только рулон туалетной бумаги,
безропотно выполнивший роль силикагеля. Коробок со спичками оказался сухим.
Теперь следовало найти дрова…
Веток и деревяшек на маленьком каменистом пляже оказалось до обидного мало. Зато бурых
водорослей, выброшенных штормами или приливами, у берегового откоса скопились целые груды.
Они были практически сухими. Я собрал их в кучу и задумался.
Согреться?
Это ли подсказывала мне интуиция?
Вряд ли.
Я безжалостно разорвал пособие по выживанию в Тверди, сделал ямку в куче водорослей и
запихал туда обрывки. Поджег с первой спички. Водоросли сопротивлялись несколько секунд, а
потом начали тлеть.
Нет, греться у этого костра было сложно. Вот подкоптиться – запросто. Я отошел подальше, с
любопытством взирая на дело своих рук – густой столб черного дыма, встающий на фоне откоса.
Слабенькое пламя вряд ли было видно издалека даже в сумерках, а вот дым… дым получился
знатный.
Если посмотреть с моря в сторону берега, то идущий от самой воды столб дыма будет отчетливо
виден на фоне скалы.
Я уселся на камни, вскрыл второй рацион и принялся ужинать. Суп на этот раз был картофельным,
а на второе десантнику полагалось две котлеты с фасолью. Не совсем привычное сочетание, но я
сейчас не склонен был привередничать.
Через полчаса, поев и закурив сигарету, я увидел на горизонте белый клочок паруса.
Наверное, в глубине души все люди – расисты.
Нет, я не о том, что любого человека можно довести до того, что он будет проклинать инородцев,
восхвалять белых, желтых или черных и ненавидеть черных, белых или желтых – в зависимости от
цвета собственной кожи. Можно наверняка, но не о том речь.
Я про то, что в любой кризисной ситуации мы подсознательно ожидаем встретить кого-то похожего
на нас. В моем случае – я ожидал увидеть белых. Европейцев. Желательно еще и русских, хотя бы
местного розлива.
Ну или что-то уж совсем немыслимое – зелененьких человечков, людей с песьими головами или
прямоходящих крокодилов. Я же все-таки неизвестно в каком мире, но этот мир предположительно
родина функционалов. Стоит ли уверенно предполагать, что за функционалами стоят именно люди,
гомо сапиенс?
Но когда кораблик приблизился настолько, что я сумел его внимательно рассмотреть – большая,
метро