Чистовик
К списку книг
цилиндр, больше всего напоминающий здоровенный,
сантиметров в пятнадцать высотой, электролитический конденсатор. Металлическая оболочка,
глянцевое стеклянное донышко (почему-то казалось, что цилиндр был закреплен вверх дном) и два
медных штырька, торчащие из стекла. На штырьки были нацеплены зажимы-«крокодильчики»,
которыми кончались уходящие в стену толстые провода. Цилиндрик едва слышно гудел и пах озоном.
Снаружи всю конструкцию прикрывала прикрученная к стене шурупами бронзовая сетка, что-то вроде
защитного кожуха.
Нет, возможно, я и ошибался. Возможно, это был такой очень своеобразный озонатор, и ток вовсе
не уходил по проводам, а подавался к цилиндрику. Но я готов был биться о любой заклад, что передо
мной именно источник энергии, питающий лампы на всей яхте. Совершенно немыслимый, учитывая
размеры цилиндра. Ни на Земле, ни тем более на Верозе таких технологий не было и в помине.
Во-вторых, я обнаружил на стене пяток фотографий. Неплохого качества, но черно-белые, только
одна была грубо раскрашена вручную. Как раз «цветная» меня не особо заинтересовала, судя по ней,
у капитана была миниатюрная и немолодая жена, а также как минимум три взрослых сына и дочь.
Или три сына, один из которых был уже женат, не столь важно. Я и без того не подозревал, что попал
в мир, населенный одними мужиками.
Зато другие фотографии были куда информативнее.
На одной из них капитан, в ту пору ощутимо моложе, был запечатлен в компании нескольких
мужчин европеоидной внешности. Опять же, это бы не значило ничего, встретить человечество,
состоящее только из азиатов, я и не рассчитывал. Но вот фон! Мужчины стояли на пригорке, за
которым высились руины города.
Очень большого города. Даже полуразвалившиеся, небоскребы смотрелись бы исполинами хоть на
Манхэттене, хоть в каком-нибудь до предела урбанизированном восточном мегаполисе. Чудовищные
скелеты зданий костями истлевших драконов закрывали весь горизонт. Лица у позирующих, кстати,
были преисполнены сознанием торжественности момента: и горделивые, и испуганные
одновременно.
Третья фотография была всего лишь пейзажем. Вот только пейзаж этот пришелся бы по душе разве
что Иерониму Босху в момент работы над триптихом «Ад». Низкие темные облака закрывали небо,
земля была вся перекорежена, исковеркана, вспухала буграми и была рассечена оврагами. Совсем
рядом с фотографом земля горела – плясали по камням языки пламени.
Земля-шестнадцать, на которую я взглянул из польской таможни?
Это суденышко плавает между мирами?
Еще две фотографии.
На одной – красивая молодая женщина. Азиатка, но вроде бы не жена и не дочь капитана. Очень
церемонно одетая. На фоне какого-то пышного зала. И сама фотография постановочная,
официальная, от нее так и тянет бюрократией, властью, приемами и указами. Еще и затейливый
иероглиф в уголке – дарственная подпись? Местная правительница?
И последняя фотография – капитану жмет руку мужчина средних лет. Снят вполоборота, лица не
разглядеть. Зато охрана – несколько солдат в знакомом обмундировании – видна вполне отчетливо.
Лица равнодушно-брезгливые, с унылой напускной свирепостью, не по необходимости, а так, по
протоколу. Здания на заднем плане – невысокие, деревянные, восточной архитектуры, с загнутыми
«волной» скатами крыш…
Да, капитан, похоже, вхож в какие-то высшие сферы. Это мне повезло. Или не повезло, как знать.
Остальные предметы в каюте были хоть и любопытны, но не более того. Шпага на стене – шпага как
шпага, европейская, скорее спортивная, чем боевая, даже резьба для «шишечки» на конце имеется.
Стопка книг – судя по названиям, любовные, если не сказать эротические, романы. «Яшмовая
флейта и благоухающий зев», «Птица малиновка и струны лиры», «Трудолюбивый слуга и золотая
борозда», «Верный посол и таинственная долина». Последние два названия почем