Сумеречный дозор - 3
К списку книг
все-таки, захотелось ей красивых тряпок... а годы были тяжелые. Мне приятель из Манчжурии прислал, а оно вроде как ни к чему было... Осуждаешь?
Я кивнул.
— Антон, я с самого начала был против глобального эксперимента на людях, — с явным отвращением сказал Гесер. — Дурацкая идея, ее с девятнадцатого века вынашивали. Не зря Темные согласились. Никаких позитивных перемен это не несло. Та же самая кровь, войны, голод, репрессии...
Он замолчал, с грохотом открыл ящик стола. Достал сигару.
— Но Россия сейчас была бы благополучной страной... — начал я.
— Бла-бла-бла... — пробормотал Гесер. — Не Россия, а Евразийский союз. Сытое социал-демократическое государство. Враждующее с Азиатским союзом во главе с Китаем и конфедерацией англоязычных стран во главе со Штатами. Пять-шесть локальных ядерных конфликтов в год... на территории стран третьего мира. Драка за ресурсы, гонка вооружений пострашнее нынешней... Я был раздавлен и разбит. В пух и прах. Но еще пытался трепыхаться:
— Арина говорила... город на Луне...
— Да, верно, — кивнул Гесер. — Лунные города были бы. Вокруг баз с ядерными ракетами. Ты фантастику читаешь?
Пожав плечами я покосился на книжку в мусорной корзине.
— То, что писали американские писатели в пятидесятых годах — это и случилось бы, — пояснил Гесер. — Да, космические корабли на атомной тяге... военные. Понимаешь, Антон, у коммунизма в России было три пути. Первый — развиться в прекрасное, чудесное общество. Но это противно природе человека. Второй — выродиться и сгинуть. Так и случилось. Третий — превратиться в социал-демократию скандинавского типа и подмять под себя большую часть Европы и Северную Африку. Увы, среди последствий этого пути — разделение мира на три противостоящих блока, рано или поздно — глобальная война. Но еще до того люди узнали бы о нашем существовании, истребили или подчинили себе Иных. Прости, Антон, но я решил, что лунные города и сто сортов колбасы к восьмидесятому году того не стоят.
— Зато сейчас Америка...
— Сдалась тебе эта Америка, — поморщился Гесер. — Дождись две тысячи шестого года, тогда поговорим.
Я молчал. Даже не стал спрашивать, что там Гесер видел в грядущем, в уже недалеком две тысячи шестом...
— Твои душевные терзания мне понятны, — потянувшись за зажигалкой, сказал Гесер. — Не слишком цинично будет, если я сейчас закурю?
— Да хоть водку пейте, учитель, — огрызнулся я.
— Водку с утра не пью, — Гесер запыхтел, раскуривая сигару. — Твои терзания... твои... сомнения мне вполне понятны. Я тоже не считаю нынешнюю ситуацию правильной. Но что случится, если мы все впадем в меланхолию и устранимся от работы? Я тебе скажу, что! Темные с удовольствием примут на себя роль пастухов человеческого стада! Они смущаться не будут. Они порадуются, что им повезло... Решай.
— Что решать?
— Ты же приехал с намерением подать в отставку! — повысил голос Гесер. — Ну так решай, в Дозоре ты, или наши цели для тебя недостаточно светлы.
— При наличии черного цвета серый считается белым, — ответил я.
Гесер фыркнул. Чуть спокойнее спросил:
— Что там с Ариной, ушла?
— Ушла. Взяла Надюшку в заложники и требовала от нас со Светланой помощи.
На лице Гесера не дрогнул ни один мускул.
— У старой карги, Антон, свои принципы. Блефовать она может как угодно, но ребенка — не тронет. Поверь, я ее знаю.
— А если бы у нее нервы сдали? — вспоминая пережитый ужас, спросил я. — Плевать ей на Дозоры с Инквизицией в придачу! Она даже Завулона не боится.
— Завулона — может быть ... — усмехнулся Гесер. — Я сообщил о ведьме в Инквизицию, но и с Ариной связался. Совершенно официально, кстати. Все запротоколировано. И насчет твоей семьи ведьма была предупреждена. Особо.
Вот это была новость.
Я смотрел в спокойное лицо Гесера и не знал, что еще сказать.
— У нас с Ариной долгие и уважительные отношения, — пояснил Гесер.
— Как так получается? — спросил я.
— Что именно? — удивился Гесер.