Сумеречный дозор - 3
К списку книг
.
Я закрыл глаза — сквозь веки кроваво светило клонящееся к закату солнце.
Ничего я не могу поделать. Ничегошеньки. Хватило бы вмешательства шестого-седьмого уровня, чтобы у бедолаги Коли пропала тяга к алкоголю, прошел цирроз и появилось желание работать, а не водку пить и жену поколачивать.
И я даже могу, вопреки всем Договорам, тихонько провести это самое вмешательство. Легкое движение руки...
А что дальше? Нет в селе работы. И в городе бывший механизатор Коля никому не нужен. И денег, чтобы начать “свое дело” у Коли нет. Даже поросенка ему не купить.
И пойдет он снова искать самогон, перебиваться случайными заработками и вымещать злость на такой же спивающейся, уставшей от всего жене. Не человека надо лечить, а всю Землю.
Или, хотя бы, эту одну шестую часть земли. С названьем гордым Русь.
— Антон Сергеевич, сил нет... — проникновенно сказал Коля.
Кому нужен бывший алкоголик в умирающей деревне, где колхоз развалился, а единственному фермеру три раза пускали красного петуха, пока намеков не понял?
— Коля, — сказал я. — У тебя какая специальность армейская? Танкист?
Есть же у нас какие-то наемники? Пусть уж лучше на Кавказ отправится, чем загнется через год от суррогатов...
— Не служил я, — убитым голосом сказал Коля. — Не взяли. Механизаторы тогда нужны были очень, мне все отсрочку давали, а потом возраст вышел... Антон Сергеич, если кому надо морду начистить — я и так смогу! Не сомневайтесь! На ветошь порву!
— Коля, — попросил я. — Ты мне мотор в машине не посмотришь? Что-то вроде стучал вчера...
— Посмотрю! — оживился Коля. — Да я...
— Держи ключи, — я бросил ему брелок. — А с меня бутылка.
Коля расплылся в счастливой улыбке:
— Хотите, я вам еще машину помою? А то дорогая, небось... по нашим-то дорогам...
— Спасибо, — сказал я. — Буду очень благодарен.
— Только водки мне не надо, — вдруг сказал Коля и я даже вздрогнул от неожиданности. Это что же, мир перевернулся? — Вкуса в ней никакого нет... вот самогона пузырек...
— Договорились, — сказал я. Счастливый Колян отворил калитку и двинулся к сараюшке, куда я загнал вчера машину.
А из дома — я не увидел, почувствовал, вышла Светлана. Значит, Надюшка угомонилась и вкушает сладкий послеобеденный сон... Света подошла, стала в голове, помедлила — потом положила прохладную ладонь мне на лоб. Спросила:
— Плохо?
— Угу, — буркнул я. — Светка, я ничего не могу сделать. Ничего. Как ты здесь держишься?
— Я в эту деревеньку с детства езжу, — сказала Светлана. — Я дядю Колю еще нормальным помню. Молодой, веселый. На тракторе меня, соплюху, катал. Трезвый. И песни пел. Представляешь?
— Раньше было лучше? — спросил я.
— Пили меньше, — кратко ответила Светлана. — Антон, а почему ты его не реморализовал? Я же чувствовала — уже собираешься, по Сумраку дрожь прошла. Тут никаких дозорных нет... кроме тебя.
— Надолго собаке хвост? — грубо ответил я. — Извини... не с дяди Коли начинать надо.
— Не с дяди Коли, — согласилась Светлана. — Но вмешательство в деятельность властных структур запрещено Договором. “Человекам — человеческое, Иным — иное...”
Я промолчал. Да, запрещено. Ибо это самый простой и верный способ направить человеческую массу к Добру или Злу. А значит — нарушение равновесия. Бывали в истории короли и президенты, принадлежащие к Иным. И кончалось это такими войнами...
— Ты тут закиснешь, Антон... — сказала Светлана, гладя мне волосы. — Давай уедем в город.
— Надюшка же радуется, — возразил я. — Да и ты хотела еще неделю пожить, верно?
— Ты же мучаешься... А то езжай сам? В городе тебе веселее будет.
— Можно подумать, что ты меня хочешь спровадить, — буркнул я. — Что у тебя тут любовник.
Светлана фыркнула:
— Хоть одну кандидатуру предложишь?
— Нет, — сказал я, поразмыслив. — Разве что кто из дачников...
— У нас тут бабье царство, — отбилась Светлана. — Либо одиночки, либо мужики вкалывают, а женщины детишек