Сумеречный дозор - 3
К списку книг
придерживаться золотой середины. Руки... ну не знаю, каким образом руки могут быть эротичными. У нее они были именно такими. Почему-то сразу возникала мысль, что этим пальчики стоит коснуться тебя...
С такой фигурой иметь красивое лицо — необязательная роскошь. А она была красива. Черноволосая — как смоль, большеглазая — и глаза улыбчивые, манящие. Все черты лица очень правильные, но с каким-то крошечным отступлением от идеала, для глаза незаметного, но позволяющего смотреть на нее как на живую женщину, а не как на произведение искусства.
— 3-здравствуйте, — прошептал я.
Да что со мной? Можно подумать, вырос на необитаемом острове и женщин не видел! Женщина просияла:
— Вы папа Романа, да?
— Что? — не понял я. Женщина чуть смутилась.
— Извините... тут на днях мальчик в лесу заблудился, я его к деревне вывела. Он тоже заикался... немножко. Я и подумала...
Ну все, тушите свет.
— Обычно я не заикаюсь, — пробормотал я. — Обычно я несу всякий вздор. Но я не ожидал встретить в лесу такую красивую женщину, вот и растерялся.
“Такая красивая женщина” засмеялась:
— Ой, а эти слова — тоже вздор? Или правда?
— Правда, — признался я.
— Вы проходите, — она отступила в дом. — Спасибо большое, тут комплименты нечасто услышишь.,.
— Да тут и людей нечасто встретишь, — заметил я, входя в дом и озираясь.
Никаких следов магии. Обстановка немного странная для дома в лесу, но всякое бывает. Книжный шкаф со старыми фолиантами, правда, имелся... Но в хозяйке ничего от Иной не наблюдалось.
— Тут две деревни рядом.. — пояснила женщина.
— Та, куда я ребятишек отвела, и другая, побольше. Я в нее за продуктами хожу, там магазин всегда работает. Но с комплиментами и там плохо.
Она снова заулыбалась:
— Меня зовут Арина. Не Ирина, а именно Арина.
— Антон, — представился я. И блеснул эрудицией первоклассника: — Арина, как няня Пушкина?
— Именно, в ее честь и назвали, — улыбнулась женщина. — Папу звали Александр Сергеевич, мама, естественно, была помешана на Пушкине. Можно сказать — фанатка. Вот я и получила имя...
— А почему не Анна, в честь Керн? Или не Наталья, в честь Гончаровой?
Арина покачала головой:
— Что вы... Мама считала, что все эти женщины играли в жизни Пушкина роковую роль. Нет, конечно, они служили источником его вдохновения, но как человек он очень страдал... А няня... она ни на что не претендовала, любила Сашу самозабвенно...
— Вы филолог? — бросил я пробный камень.
— Что тут делать филологу? — засмеялась Арина.
— Вы садитесь, я чайку вам заварю, вкусного, травяного. Все сейчас помешались на матэ, на ройбусе, на всей этой иностранщине. А русскому человеку, я вам честно скажу, такая экзотика не нужна. Своих травок хватает. Или уж обычный чай, причем черный, мы не китайцы, чтобы зеленую водичку пить. Или лесные травки. Вот попробуете...
— Вы ботаник, — уныло сказал я.
— Правильно! — Арина засмеялась. — Слушайте, вы точно не Ромин папа?
— Нет, я... — помявшись, я сказал самую удобную фразу, — я друг его мамы. Спасибо вам большое, что спасли детей.
— Так уж сразу и спасла, — улыбнулась Арина. Стоя ко мне спиной она сыпала в заварочный чайник сухие травы — щепотку одной, совсем чуть-чуть другой, ложечку третьей... Как-то непроизвольно мой взгляд остановился на той части заношенных джинсов, что обрисовывала крепкую попку. Почему-то сразу становилось ясно, что попка упругая и без малейших признаков любимой болезни городских дам — целлюлита. — Ксюша — девочка умная, сами бы вышли.
— А волки? — спросил я.
— Какие волки, Антон? — Арина удивленно посмотрела на меня. — Я же им объясняла — это бродячая собака. Откуда взяться волкам в таком лесочке?
— Одичавшая собака, да еще и щенная — тоже опасно, — заметил я.
— Ну... возможно, вы правы, — Арина вздохнула. — Но я все-таки думаю, что на ребятишек она бы не бросилась. Собаки редко нападают на детей, совсем надо животному обезумить, чтобы на