Императоры иллюзий
К списку книг
адочному полю, о чем-то разговаривая с одной
из девочек.
- Это протеже Фискалоччи, - понижая голос сказал директор СИБ.
- Кто-то выигрывает, кто-то нет, - равнодушно сказал президент. -
Хорошо, что ему хоть одна понравилась.
Широко улыбаясь он двинулся навстречу Императору.
Получить эти места, наверняка, стоило Ванде не только денег, но и
связей. Балкончик с тремя креслами находился всего метрах в пятидесяти от
трибуны. В огромном здании театра было много хороших мест - но это
отличалось не только прекрасным видом на сцену, но и иллюзией
уединенности.
- Рашель видишь? - тихо спросила Каховски. Дач пробежался взглядом по
залу:
- Нет.
- В последнем ряду. По центру.
Дач кивнул, поднес к глазам бинокль. Девушка казалась очень
спокойной, отстраненной от всего происходящего. Она сидела рядом с плотным
мужчиной, на груди которого поблескивали планки медалей и крошечный орден
"Карающего Меча". Кей поспешно отвел бинокль и сказал:
- Ее мать не пришла.
- Да, я разговаривала с ней. Она очень расстроена. У нее строгие
взгляды.
Кей вновь посмотрел на трибуну. Там суетился паренек в форме
таурийской полиции - стряхивал невидимые пылинки, передвигал хрустальный
бокал, добиваясь ведомой лишь ему симметрии.
- Задерживается Грей.
- Прекрасно, - Ванда скупо улыбнулась. - Император всегда был точен
на церемониях.
Едва слышно заиграла музыка. Гимн Империи поплыл над залом на
мгновение заглушенный шорохом тысяч встающих людей. Паренек быстро шмыгнул
в сторону. Из темноты сцены выступил мужчина в нарочито старомодном
костюме. Длинные, блестящие от лака волосы падали на потертый пиджак.
Мужчина взмахнул рукой, поднося к губам микрофон.
- Сам Микеле-Микеле, - с неприкрытым удовольствием сказала Ванда.
Лучший тенор Империи и прежде сопровождал Грея в Преклонениях Ниц.
- Империя... Империя... - тихо, словно пробуя голос пропел мужчина.
Зал отозвался, слитным многоголосым эхо:
- Империя...
Дач, плотно сжав губы, смотрел на певца. Потом протянул, почти точно
скопировав голос Микеле-Микеле:
- Империя.
Сцену окутало облако голубого света. Певец встал на одно колено и
взлетевшим голосом запел:
- Империя, Империя, ты самая могучая,
Империя, Империя, любимая моя...
Дач шевелил губами, повторяя слова. Империя не виновна ни в чем.
Виновны только люди.
- И снова поднят стяг... - Микеле-Микеле, не вставая с колен,
повернулся в темноту сцены. Облако света уже сформировало флаг.
- Внимание, - шепнула Ванда. Сквозь бесплотный мираж шел Император.
На мгновение Дач ощутил разочарование. Грей не казался человеком,
вторые сутки подвергающемуся психоломке. Такой же как на картинах и в
Ти-Ви передачах. Плотный, пожилой, лишь одетый сейчас не в эндорийскую
тунику, а в шорты и короткую рубашку по моде Таури.
Он мог быть кем угодно - но не безумцем.
Грей опустился на колено перед Микеле-Микеле. Красно-голубой флаг
бился за его спиной.
- Не перед человеком преклоняюсь, перед Империей, - неожиданно хрипло
сказал Микеле-Микеле. У него словно было два голоса для пения, и для
разговора.
- Не Империя преклоняется, а Император, - ответил Грей.
Они поднялись - Грей пожал руку певцу, и тот не торопливо ушел в
темноту.
Дач почувствовал возбуждение. Голос! Голос Императора изменился. В
нем отчетливо прорезался эндорийский гортанный акцент, от которого Грей
избавился столетия назад. Возрастная регрессия?
Кей взял Каховски за руку, быстро сжал пальцы. Ванда ответила
неожиданно сильным рукопожатием. Она тоже заметила - или почувствовала его
радость.
Грей вышел к трибуне, низенькой, полупрозрачной,