Линия грез
К списку книг
облачаемся, - опуская Томми на пол сказал Кей. - Кас/с/ис,
работай с дверью.
Броня была чертовски тяжелой, и хоть они и помогали друг другу, но
было потеряно семь драгоценных минут. Прежде чем вылезти из своего
"Серафима", Кей глотнул из подведенной ко рту трубочки. Жидкость была
вяжуще-горькой, и обладала тошнотворным гнилостным запахом, но "боевые
коктейли" никогда не брали первых мест на конкурсах напитков.
- Теперь у меня есть два часа, - сказал Кей.
- Этого хватит и умереть, и скрыться, - счел нужным прокомментировать
меклонец, свободной лапой укрепляя на груди эмблему руководства "СИБ". -
Исходя из плана, здесь будут еще три комнаты, в последней возможна охрана.
Затем - транспортный терминал номер восемь и коридор к причалам.
Кей оправил мундир. Сшитый сутки назад он не производил впечатления
нового, но это и требовалось. Капитанские погоны и планки медалей "Слуга
Империи" четырех степеней прекрасно дополняли картину.
Боевик стал сержантом, а киборг - рядовым сотрудником СИБ. У Томми
под броней оказалась лишь блеклая серая пижама, сильно напоминавшая ту, в
которую был облачен Артур. Кей похлопал мальчика по щекам, но никакой
реакции не последовало.
- Пошли, - закидывая "Эскалибур" на спину сказал Кей. - Время.
Андрей, возьмите Томми.
Они вышли в послушно распахнувшуюся дверь. Броня четырьмя сизыми
кучками осталась на полу. Возможно Кей и сказал "спасибо" безмозглым
пластинам из металлокерамики, но даже он не был настолько сентиментален,
чтобы произнести это вслух.
Ян Думбовский остался на второстепенном посту не потому, что считался
плохим солдатом. В самом скором будущем ему светили сержантские нашивки и
перевод в элитный, первый полк, подчиненный лично Лемаку.
Только то, что он еще не заработал на аТан, и лишило его удовольствия
штурмовать тюремный блок. За три года службы, при почти полном отсутствии
трат, Ян мог обеспечить свое бессмертие... но его родители жили на нищем
Хаксиа. Деньги сына, которому посчастливилось завербоваться в армию,
позволяли им как-то существовать на планете, давно уже признанной
неперспективной.
Пятнадцать килограммов легкой брони Ян носил с такой легкостью,
словно это была рубашка из настоящего шелка, которую он себе позволить не
мог. Импульсный лучемет, пристроенный на сгибе локтя, казался продолжением
правой руки.
В общем-то Ян был вполне доволен собой, и не считал особым
преступлением, что отправляя вечером письмо родителям, расскажет о
происшествии с террористами так, словно сам участвовал в их захвате.
Пост Думбовского размещался перед апартаментами Лемака. Ян топтался в
стенной нише, обеспечивающей ему и хороший обзор, и некоторое укрытие,
когда дверь распахнулась. В коридор неторопливо вышел незнакомый капитан,
отряхивая рукав мундира.
Ян подобрался. Он заступил на пост два часа назад, и не знал, есть ли
кто-то в комнатах Лемака. Адмирал часто работал ночами.
Но лучемет на незнакомца он все же нацелил. Тот нахмурился.
- Документы, - нейтральным тоном произнес Ян.
Капитан молча полез в карман кителя. Протянул удостоверение - Ян взял
его свободной рукой и мельком глянул. Сказал:
- Простите, мистер Шиваки. Чрезвычайное положение...
Ниязо Шиваки, специалист по ведению допросов, приписанный к
эндорийской группировке, спрятал документы и спросил:
- Что, заварушка еще длится, солдат?
Обычно Ян не выносил таких офицеров - снисходительно-благожелательных
по отношению к рядовым. Однако сейчас ему хотелось выговориться:
- По общей сети передали, что террористы блокированы в тюремном
блоке. Сам Лемак там.
Шиваки покачал гол