Царь, царевич, король, королевич...
К списку книг
мая, я принялся кружить над тротуарами, пытаясь прочесть названия
улиц на домах.
Если бы надписи были сделаны на английском, я бы очень пожа-
лел, что лучше знаю древнеегипетский. Но "Волк-стрит", "Эбби ро-
уд", "Грин парк" и тому подобное было написано русскими буквами,
так что в этом я затруднений не испытывал.
Пару раз я подлетал к своим насекомым собратьям, желая попы-
таться войти с ними в контакт. Ведь что мы - люди - знаем о му-
хах?! Возможно, думал я, нет на свете существ мудрее, просто мы не
способны понять это... Ни фига. Тупее я в жизни никого не встре-
чал. Когда я пытался заводить с ними беседы, они или шарахались от
меня, как от чумного, или проявляли интерес совсем иного характера
(самки). В последнем случае я смывался как можно быстрее: не хоте-
лось бы начинать свой опыт общения с женщинами с мух.
Весь следующий день я промотался по Лондону, но так ничего
похожего на Бэйкер-сирит и не нашел. А под вечер со мной произошла
вот какая история.
Вечер этот застал меня далеко от центра города. Хотя район
был чистенький и явно не самый бедный, и на каждом углу тут горели
фонари, я решил избрать какое-нибудь иное место ночлега. Я ведь
практически не спал всю прошлую ночь, и теперь буквально валился с
ног. Если бы я снова забрался в фонарь, я бы неминуемо изжарился.
И вот, не долго думая, я влетел в первую попавшуюся форточку
и протиснулся в щель между рамой и натянутой от нас - мух - сет-
кой.
Я огляделся. Комната была обставлена само-собой старомодно,
но опрятно: вся мебель какая-то витиеватая, везде салфеточки, по-
душечки, маленькие полочки с расписными вазочками... Из соседней
комнаты слышалась музыка. Музыка, между прочим, знакомая - "Турец-
кий марш" Моцарта. Мы его на уроках эстетики в школе проходили.
Сейчас кто-то играл его слишком медленно и довольно неумело.
Я порадовался, что в комнате никого нет: можно спокойно по-
дыскать местечко, куда спрятаться и переночевать. Но прежде чем
сделать это, я пару раз пробежался по стенам и потолку; я просто
балдел от этой своей способности и не удержался, пока в комнате
пусто. А зря. Потому что музыка внезапно смолкла, и за дверью пос-
лышались легкие шаги.
Я метнулся к подоконнику и спрятался в листьях какого-то рас-
тения. В комнату вошла совсем молоденькая девушка, можно даже ска-
зать девочка, в вечернем платье из лилового бархата и сразу же на-
чала раздеваться. Я, конечно, смутился и отвернулся. Но потом по-
думал: "В конце-концов, я муха или нет?!" А раз муха, повернул го-
лову обратно и стал наблюдать.
Красивая девушка. Серые глаза и такие же серые волосы до
плеч. А всякой одежды на ней - ужас! Под одной юбкой - вторая, под
той - третья, а там, черт, еще панталончики кружевные... И так да-
лее... А корсет! Его расшнуровывать замучаешься. И она замучилась.
Взяла со стола колокольчик и побренчала им. Буквально через нес-
колько секунд в комнату ворвалась горничная - толстая улыбчивая
негритянка.
- Сэнди, помоги мне, - велела ей девушка.
- Сию минуту, миссис Джессика, - ответила та и принялась про-
ворно управляться со шнуром.
В конце-концов я все-таки отвернулся. Мало ли что муха, со-
весть-то все равно иметь надо.
Скрипнула кровать, зашуршали простыни, и я услышал голос де-
вушки:
- А теперь, Сэнди, принеси мне, пожалуйста, чашку горячего
шоколада.
Ой-ой-ой. Я вдруг понял, что опять проголодался.
- Но, мисс Джессика, - возразила горничная, раздувая черные
ноздри, - сэр Чарлз строго-настрого запретил есть и пить в комна-
тах.
- Ну Сэнди, ну миленькая, ну пожалуйста. Я хочу книжку перед
сном почитать. А знаешь, как приятно читать и что-нибудь вкусное
жевать... И думать: "Ах, как мило, что на с