Рыцари сорока островов
К списку книг
иной. Но, может быть, это и к лучшему. До тех пор, пока "Дерзкий" не
отойдет от берега, я не позволю себе упасть.
У меня не было времени не только все это сказать, но и обдумать как
следует. Японцы - так я их мысленно окрестил - бросились на нас.
С первой секунды боя я применил "мельницу". Прием в такой ситуации -
при численном перевесе врагов - наилучший. К тому же достаточно надежный,
хотя долго "мельницу" не покрутишь - руки устанут. Но продержаться мне мне
надо было лишь пять минут. Всего лишь пять...
Нападающие разделились - трое атаковали меня, трое - Тимура. Обойти
нас и напасть на шлюпку они почему-то не пытались. Считали нечестным, что
ли? Я присел, стараясь ударить мечом по ногам японцев. Прием "Ветерок"...
Мальчишки одновременно подпрыгнули в воздух, уходя от удара. Ладно... Я
крутанулся на пятках, проделав удар повторно. За воздух не удержишься,
хотя бы один из нападавших должен угодить по клинок...
За воздух держаться они не умели. Зато ухитрились сгруппироваться и
перекувырнуться, и снова уберегли босые ноги от удара. Правда мой меч едва
не снес им головы, но, к сожалению, "едва" на Островах не считается. Пока
я разворачивался для третьего удара, мальчишки успели докрутить сальто,
стать на ноги и мечами отбить удар. Едва удержав меч, я снова завертел
"мельницу". Чисто машинально, потому что происходящее за моей спиной -
поворачиваясь, я успел посмотреть на шлюпку - отбило у меня всякое желание
сражаться.
Том не перерубал веревку якоря, не сталкивал шлюпку с камней. Он
рылся в вещах, сваленных на корме. Меч он там, что ли, оставил? А Инга
бежала к нам. На подмогу...
- Да уходите же! - закричал я, отбивая чей-то удар. Крикнул - и
понял, что бесполезно. Они не уйдут. Так же, как не ушел бы я сам. Мы
будем драться до конца - трое мальчишек и упрямая девчонка против шести
обозленных гибелью товарища подростков.
Было уже почти темно, тучи накрыли нас непроницаемым серым колпаком.
Лишь мертвенный свет молний выхватывал из сумрака наши неподвижные,
застывшие в самых невероятных позах фигуры. Вспышка: Тимур, защищаясь
одним мечом, вторым наносит удар. Раскат грома, новая молния: на Тимура
по-прежнему нападают трое, но с его клинка капают, зависая в воздухе,
тяжелые темные капли. Снова гром. Я улавливаю неловкое движение
нападающего, пытаюсь его достать... Не получается, и я сам с трудом
уворачиваюсь от смертоносного лезвия. Новая вспышка молнии: Инга уже между
нами и Тимуром, и один из моих противников начинает смещаться к ней. Те,
кто дрался с Тимуром, на Ингу не обратили никакого внимания. Силу каждого
из нас японцы оценивали мгновенно.
Несколько молний вспыхнули одна за одной, и, словно по этой причине,
события ускорили свой бег.
Удивительно отработанными движениями нападавшие на секунду остановили
мой меч и подставили под удар сразу два клинка. Будь у меня еще меч, или,
хотя бы, кинжал в свободной руке - им бы не поздоровилось. Но кинжал
оставался за поясом... Прежде чем я успел изготовить меч для защиты, один
из японцев взвился в воздух.
Это походило скорее на полет, чем на прыжок. Мальчишка словно
выстрелил себя вверх, как туго сжатую отпущенную пружину. И я ничего не
смог сделать.
Боли не было. Я ощутил лишь тупой удар по лицу. В ушах зазвенело,
руки ослабли, но сознание оставалось ясным. Я даже ударил в ответ, ударил
сильно и точно. Но на мальчишку это не произвело никакого впечатления. Еще
один прыжок, и снова удар ногой. На это раз - в грудь. Я упал, ударившись
затылком о камень. Теперь боль вспыхнула по всему телу. Я почувствовал,
как течет по разбитому лицу кровь, услышал, как колотится в груди сердце.
Выбитый из рук меч валялся где-то далеко-далеко от меня, за тысячи
кил