Рыцари сорока островов
К списку книг
ерь, ведущая в подвал, подперта двумя
короткими толстыми обрубками бревен.
- А сколько в замке... этих? - неопределенно спросил я.
- Двое с двадцать четвертого, трое с тридцатки. Там, наверху.
Вошел Тимур. Увидев Малька, тихо выругался.
- Вот черт... Ты опять?
- Что опять?
- Хозяев себе нашел опять!
Тимур попытался выкрикнуть эти слова, но голос остался тихим. Если
сейчас завяжется новая драка, пользы от Тимура будет немного...
- Том, доставай пистолет, - коротко бросил я австралийцу, не особо
заботясь, поймет ли он меня. Том понял, вытянул откуда-то из-за пояса
оружие. Игорек, встрепенувшийся при слове "пистолет", подался вперед.
Глаза у него загорелись.
- Ух ты... Дай посмотреть!!
Мы с Тимуром переглянулись. Лицо Тимура жалобно искривилось.
- Пацан... Тебе все игрушки, да?
Игорек, похоже, так и не понял, что стрелять могли и в него. А может
быть, он по-прежнему считал себя бойцом Тридцать Шестого острова?
- Как ты с ними оказался? - спросил я.
Малек пожал плечами.
- Наши в подвале спрятались, а Ахмет со своими замок занял. Нашли
меня... Спросили, почему сижу под замком. Крис им, наверное, ничего не
говорил. Я наврал чего-то, они пошептались и предложили к ним перейти. Ну
и...
- Ясно, - Тимур кивнул. - Сделай так Толька, или Меломан, я бы их
похвалил. Но ты же мог в одиночку всех перебить! Заколоть Ахмета,
выпустить наших!
Игорек покачал головой. И улыбнулся - как-то очень радостно и
беспечно.
- Не мог. Я разучился драться.
...Если Игорек не врал, это случилось на второй или третий день посте
того, как он был разоблачен и заперт. Проснувшись утром, он ощутил
странную пустоту и щемящее чувство потери. Словно забыл что-то очень
важное. Но причину понял, лишь снова взяв в руки меч и сделав два-три
выпада. Игорек помнил движения и приемы, но исчезла та неуловимая легкость
и быстрота, которые делали его одним из лучших бойцов острова. Пришельцы
умели не только дарить, но и забирать свои дары обратно.
Малек рассказывал нам все это, пока мы разбирали бревна, подпирающие
дверь подвала снаружи, и стучали в нее, подзывая ребят. Наконец,
послышался приглушенный голос Криса.
- Что вам нужно?
- Открывай, это мы, - просто сказал Тимур.
С минуту слышался шум растаскиваемой баррикады. Затем дверь
открылась, и показалось настороженное лицо нашего командира. Крис щурился
- для него был ярким даже свет догорающего факела. Мгновение он смотрел на
нас, не выпуская из рук меча. Потом молча обнял обоих сразу. Тимур тихо
зашипел - он оказался притиснутым ко мне раненой рукой.
- Знал, что вернетесь. Потому и выжидал...
Крис еще говорил что-то, а сквозь узкую щель полуоткрытой двери уже
вылезали Толик, Меломан, Илья, Рита, Танька.
У Ильи левая рука была забинтована и подвешена на груди, Меломан
держал на весу правую кисть, замотанную до кончиков пальцев. Поймав мой
взгляд он неохотно произнес:
- Меч отбивал... руками.
И тут же, без всякого перехода и чуть ли не с большей злостью:
- У меня уже сутки, как аккумуляторы в плейере сели. Мы костер жгли,
но от него не заряжаются.
Бинтов не было лишь на Толике. Но когда я увидел его лицо - с белыми,
искусанными губами, равнодушными, злыми глазами, то понял - свой счет есть
и у Толика. Пощады не будет.
- А где Сержан? - спросил я, пытаясь превратить этого странного
Толика в прежнего, веселого и беспечного "островитянина". Сказал - и
понял, что попал в точку. Вот только веселее теперь не станет, наоборот.
- Его убили. Первого.
Голос у Тольки был таким же злым и равнодушным, как взгляд. Я
почувствовал, как руки у меня охватила мелкая дрожь. И с дрожью этой
приходит злое равнодушие. Сержан, вечный спорщик и скептик, не стал для
меня таким другом, как Толик или