Стеклянное море
К списку книг
неуверенно предложил оператор. - Горно-туристский
комплекс? "Хилтон"? Больше ничего и в голову не приходит...
- Во сколько мы прилетим в Алма-Ату?
- Около полудня местного времени. Уточнить?
- Не надо. Можно выяснить адрес руководителя местного роддер-клуба?
- Конечно. Решили начать изучение субкультуры изнутри? Похвально...
Слушая разговорчивого оператора, я рассеянно оглядывал пульт.
Технически флаер был оснащен не хуже орбитальных истребителей Тара или
других хроноколоний. И все же имел живого оператора - не то дублера машин,
не то просто дополнительного участника "трудовых процессов". Если подобная
работа существует после массовой колонизации окрестных звезд, то что же
творилось в роддерские времена?
- Адрес найден. Выдать на пленке?
Я кивнул, уже не слушая оператора. Мне вспомнился разговор с Лансом -
давний, еще до того, как в экипаж "Терры" вошли Редрак и Данька, в ту
пору, когда мы болтались по галактике, выискивая следы Земли.
Кажется, все началось в Гесмодее, на "бирже". Так называли открытый
ресторанчик возле самого космопорта. В нем можно было просидеть весь день,
заказав лишь пару дешевых напитков, чем большинство посетителей и
пользовалось. Все они имели то или иное отношение к космическим кораблям:
пилоты и техники, энергооператоры и связники, свежеиспеченные выпускники
училищ и скрывающиеся от полиции бандиты. За неделю нанимали не более
одного-двух завсегдатаев биржи. Но оптимизм оставшихся не уменьшался. Они
приходили за несколько часов до открытия, отстаивали перед посторонними
свои столики - нередко с помощью атомарников.
- Хорошо, что я родился на Таре, - сказал тогда Ланс. - Право на труд
у нас охраняется законом, работой обеспечиваются все.
Я усмехнулся. Монархический коммунизм - так я про себя окрестил
общественный строй Тара. Хотя, честно говоря, ближайшей аналогией Тару был
Кувейт.
Именно тогда я задумался над проблемой места в жизни, которая
омрачала существование большинства людей. Дело было даже не в том, что не
хватало рабочих мест. Всегда имелись работы, с которыми не справлялась
техника, точнее, справлялась, но слишком дорогой ценой. Гораздо проще
нанять человека, который будет собирать в топких болотах Рапенга
драгоценные рап-цветы, чем строить для этого сложный кибернетический
агрегат. Проще иметь живой обслуживающий персонал, и уж наверняка лучше
нанять солдат, обезопасив себя от вечной проблемы перепрограммирования
боевых роботов. Человек, при всех его недостатках, очень выносливый,
гибкий и даже преданный работник. Абстрактные понятия веры, любви,
патриотизма делают его надежнее любой машины.
Но такие же абстрактные величины - гордость, честолюбие, любопытство
- резко ограничивали сферу человеческой деятельности. Сборщик рап-цветов
мог не устоять перед искушением попробовать наркотическую пыльцу.
Официант, прислуживающий за ресторанными столиками, вовсе не испытывал
удовольствия, обслуживая полупьяных бездельников. Захудалый лейтенантик
или капитан в орбитальной крепости, набитой оружием и контролирующей всю
планету, подвергался постоянному искушению взять власть в свои руки.
Люди оказались в ловушке между двумя крайностями.
Низкоквалифицированный однообразный труд устраивал лишь дебилов, а
сложная, связанная с техникой и властью работа сводилась к минимуму и
доверялась лишь абсолютно надежным людям.
На планетах хроноколоний основную массу недовольных поглощало
сельское хозяйство. В производстве продовольствия можно было разбогатеть и
сделать невиданную карьеру. Правительством такой отток населения только
поощрялся. Земля же в крестьянах попросту не нуждалась.
Я задремал, слушая сквозь сон пояснения оператора: мы пролетали над
станцией связи Абаза, над тувинским заводом г