Фальшивые зеркала
К списку книг
но высморкался. -- Чингиз, спой еще разок про
лето? А? Я не все запомнил. Как там... "малиной во рту", "я буду долго
гнать велосипед"...
-- Сволочь ты бессердечная, -- огрызнулся Чингиз. -- Бессердечная и
неромантичная.
-- Я? Я за папиросой спустился. А ты ее уже скурил. Но я тебе все
прощу, Чингиз. Ты только еще про лето... Слушай, а про весну так же
можешь?
-- Не могу. Весна -- это промежуток между зимой и летом, она не
самодостаточна.
-- А говоришь, что я не романтичен, -- вздохнул Падла. -- Ладно...
замяли. Ты только не забудь, поэт, тебе сейчас на разборки ехать.
-- Сколько раз я тебе говорил, что на разборки не езжу! Это деловые
переговоры!
-- Да какая разница, как назвать? -- Падла подмигнул мне. -- Сигарет
оставь и езжай. Ствол только не забудь почистить...
Чингиз посмотрел на меня:
-- Веришь, что я однажды выставлю этого типа из дома?
-- Нет. -- Я покачал головой.
-- Вот и он не верит. Ладно... шутки шутками... Откуда пойдешь в
глубину, Леонид? Пат не в счет, значит, свободная машина есть. А канал у
меня хороший.
-- Лучше я от себя. Привычнее.
-- Хорошо. Приходи в восемь.
Чингиз вышел из кухни. Прикорнувший под столом ретривер поднялся,
потоптался на месте, глядя то вслед хозяину, то на нас.
Количество перевесило качество. Байт испустил почти человеческий
вздох и улегся обратно.
-- Находит на него порой, -- весело сказал Падла. -- Романтик
фигов... Тут, главное, выслушать и вовремя съязвить. А то ведь не
выживет в своем бизнесе. Расскажет деловому партнеру о несовершенстве
мироздания, о красоте, скрытой в серых камнях, об уходящем лете, о том,
как горько кричит птица, заблудившись в ночном беззвездном небе... И
поставит кто-нибудь галочку в уме -- "Чингиз слабеет". И все. Оцеола
промахнулся. Или Акела промахнулся? Кто там был вожаком стаи, а кто
вождем семинолов?
-- Акела.
-- Что -- Акела?
-- Акела промахнулся.
-- Не врешь? -- подозрительно спросил Падла. -- Давно Киплинга не
перечитывал...
-- Теперь -- не промахнется? -- поинтересовался я.
-- Теперь... теперь, скорее, загрызет кого-нибудь. Чингиз на работе,
и Чингиз в кругу друзей -- разные люди. С первым я, слава всевышнему,
почти не знаком.
11
deep
Ввод.
Цветная метель...
Почти для всех дип-программа ассоциируется со снегом. С теплым,
цветным, но все-таки со снегом. Но теперь Дибенко готов подарить миру
вечное лето.
Почему же оно кажется мне снежной пустыней?
Я не прав. Нет... не то. Я не вправе. Не вправе решать за других.
Если даже для Чингиза "Искусственная натура" -- обольстительный искус...
то что говорить про других? Про паренька из провинции, который остается
на ночь на работе, запертым на ключ, лишь бы влезть через чахлую линию в
глубину, без всякого комбинезона и шлема... лишь бы оказаться под небом
Диптауна, вдоволь наиграться на эльфийских пространствах, забежать в
дешевый бордель и посетить недоступный в жизни ресторан... Что говорить
о прикованном к креслу инвалиде, для которого глубина -- единственный
шанс ступить собственными ногами пусть по нарисованной, но такой
настоящей траве. Что говорить о всех несчастных, тоскующих, измученных,
уставших, разочарованных?
Глубина...
Танец, танец теплых снежинок. Затягивающий в темноту водоворот.
Калейдоскоп, фейерверк...
Свет.
Стою в своем гостиничном номере. Все нормально. На кровати -- Протей
и мотоциклист. Усталые старые куклы...
Ты придешь ко мне, Темный Дайвер. Придешь, и мы поговорим.
Проверяю карманы. Вот подаренный Дибенко пистолет.
Значит, к разговору я готов.
А вот и пейджер с мигающим огоньком. Ну... наконец-то Дик
проявился...
Видно, сильно сдали нервы от прорвавшегося вслед за нами
Импер