Фальшивые зеркала
К списку книг
ит, мозг не пострадал.
-- Чему там страдать-то? Какой еще мозг? -- нарочито громко спросил
Падла. Я услышал тонкий возмущенный голос, шорох -- Падла куда-то
отходит, а потом добавляет приглушенным голосом: -- Ты лучше скажи, что
сделал Чингиз?
-- Стал дайвером.
-- Как?
-- Падла, не приведи тебя господь так им становиться... Скорую
вызовите, пусть все-таки Пата осмотрит врач.
-- Вызвали уже. Ты догнал ублюдка?
-- Нет. Но он никуда не уйдет. Теперь -- не уйдет.
Падла коротко вздохнул:
-- Леонид... ладно, что уж. Пронесло ведь беду. Не надо. Мы живы. Мы
все живы. И давай сохраним это состояние.
-- Падла, не беспокойся. Все будет... все будет, как будет.
-- Леонид!
-- Все в порядке, поверь. Выпей пива. Чингизу дай коньяка. Пату
передай от меня привет... и попроси прощения.
-- За что?
-- За так. Пока, Падла.
Я положил трубку. Надел шлем.
deep
Ввод.
Даже не замечаю радуги дип-программы. Просто шагаю из настоящего мира
-- в глубину.
Передо мной стоят две молоденькие девчонки.
-- Придуривается, -- скептически говорит одна.
-- Да вышел он давно, это просто тень! -- вторая протягивает руку и
легонько пихает меня в лицо.
-- Ам! -- говорю я, щелкая зубами.
Девчонки радостно визжат.
-- Проиграла! -- кричит первая. -- Проиграла!
-- Кто тревожит мой сон? -- спрашиваю я замогильным голосом. Но
девчонок интересует не Стрелок как таковой, а лишь собственный спор.
-- Спасибо! -- хором произносят они и с хохотом убегают по улице.
Все просто. Так и надо жить в глубине.
Я сдвигаюсь с места, я отхожу к стене, прислоняюсь. Хочется курить.
Жаль, что Стрелок не курит.
-- Друг, оставь покурить, -- окликаю я проходящего мимо мужчину. Тот
кивает, с невозмутимым лицом достает пачку сигарет, зажигалку. Я
прикуриваю.
-- Что пальцы-то так пляшут? -- спрашивает прохожий. -- Выпил?
-- Нет. Привидение увидел.
-- О, это бывает часто... -- соглашается мужчина. -- Ты его крестом и
святой водой...
-- Попробую, -- киваю я.
Мне и вправду нехорошо. Оглядываюсь по сторонам. В Диптауне питейные
и увеселительные заведения на каждом шагу.
Вот какая-то пиццерия. А вот "Трактиръ".
Будем патриотичны.
Я вхожу, озираюсь. Обстановка достаточно приятная. Стилизация под
"русский дух", конечно. Но грамотная.
Сажусь за свободный столик. Деревянная скамья у стены, выскобленный
до белизны деревянный стол. Горящая лучина на столе. Телега, в которой
на охапках сена стоят бадьи и кадки с салатами. Стиль "а-ля рус".
Иностранцам должно нравиться.
Подбегает официант в ярко-красной рубахе. Конечно, как же иначе?
-- Стакан коньяка, -- говорю я.
-- У нас есть прекрасная водка, -- замечает парень. -- Настоящая,
русская...
-- Парень, я свой. У меня был тяжелый день. Но я не хочу пить водку,
понимаешь?
Он кивает, но я все-таки добавляю:
-- Стакан коньяка из красивой бутылки с надписью "Кутузов". И
бутерброд с икрой. Все.
-- Сейчас...
Я получаю заказ, сразу же расплачиваюсь и залпом выпиваю полстакана.
Чудесный коньяк.
На самом деле я его пил лишь однажды. И то лишь для того, чтобы
запомнить вкус.
Хорошо.
Напряжение начинает спадать. Медленно-медленно. Но я чувствую, как
уходят из меня сегодняшний вечер, ставшее деревянным тело, испуганные
глаза Пата, пробивший барьер Чингиз.
Уходят не насовсем. На время.
Иначе не выжить.
За соседним столиком -- какая-то дружная, развеселая компания.
-- Рэйн, почитай стихи... -- просит кто-то симпатичную молодую
девушку. -- А?
Девушка не настроена ломаться. Горделиво вскидывает голову... и тут
же улыбается, словно подчеркивая несерьезность позы.
Но все затихают.
-- Лишь стоит по прозрачности стекла
Серебряной ладонью