Фальшивые зеркала
К списку книг
венадцати.
-- Смелее, он тебя не укусит! -- подбадриваю я.
Мальчик дергается, как от гальванического удара, поворачивается ко
мне. В одной руке он держит мужчину, извлекшего его из шкафа, -- теперь
у того тело сдутое и невесомое, а глаза пустые, без проблеска мысли.
-- Твою мать... -- с чувством выдыхает мальчик тонким голосом. --
Тебе хорошо острить!
-- Думаешь? -- заглядывая в собственный шкафчик, спрашиваю я.
-- Да! -- Мальчик начинает пинками утрамбовывать импозантного мужика
в шкаф. Тело гнется, словно восковое. Под нелепым углом торчит нога в
лакированном ботинке, галстук выбивается из пиджака. -- Как! Меня!
Достало!
-- Давай меняться? -- предлагаю я. -- Ты потаскаешь посылки, а я
разнесу телеграммы.
Мое сменное тело тоже ничего не весит. Это мужчина. Ему лет двадцать.
На нем спецовка. Он мускулист. Лицо добродушно-идиотское.
Строитель коммунизма с плаката двадцатилетней давности. И не
поверишь, что рисовали в США.
Я ведь не стал моделировать или заказывать персональное тело.
Обошелся стандартной личностью -- "рабочий". Заглядываю ему в пустые
глаза, прижимаюсь лбом ко лбу...
И начинаю впихивать бывшего мотоциклиста в шкаф, с не меньшим
ожесточением, чем недавно Илья.
-- Слушай, -- мальчик тарабанит по кнопкам, закрывая шкаф, -- а что у
тебя все тела такие одинаковые?
Его новая личность тоже штучная и не менее хорошей работы.
Симпатичный рыжеволосый мальчишка, удачные глаза и почти постоянная
полуулыбка.
-- Дорого стоит персональный дизайн, -- отсекаю разговор.
-- Брось. -- Илья машет рукой. -- Ничего он не стоит, сел да сам
нарисовал!
-- У меня совершенно нет способностей художника.
Я тоже утрамбовал свое прежнее тело и запер шкаф. Непонятно лишь
зачем. Ведь этот облик и впрямь не стоит ничего. Он входит в стандартные
двадцать из поставки "Виндоус-хоум" -- "дружелюбный рабочий".
Как будто где-то в Диптауне могут понадобиться недружелюбные...
-- Давай я тебе нарисую? -- внезапно загорается Илья. -- Раз плюнуть.
Будешь все-таки получше выглядеть, обещаю.
-- Давай как-нибудь, -- говорю я. Кажется, этот разговор у нас уже
был. И его предложение, и моя ответная готовность -- чистая фикция.
Обмен ничего не значащими любезностями.
-- Ну пока. -- Илья машет рукой и убегает. Уже совершенно по-детски.
Хорошая модуляция движений образа...
У меня -- хуже. Иду неуклюжей походкой дрессированной гориллы. На
выходе -- окошко раздачи заказов. Илья уже схватил свой пакет и убежал.
Мальчикам-письмоношам положен велосипед.
Мне -- хуже. Грузчикам выдают мотороллеры.
Но вначале -- заказы.
В окошечке скучает Таня. Славная девушка, если это и впрямь девушка.
-- Опаздываешь, -- замечает она. Беззлобно, ее это в общем-то не
касается. -- Есть два заказа. Кто там в раздевалке остался?
-- Да вроде бы никого.
-- Возьмешь оба?
-- А что там?
-- Пианино и рояль.
Шутит скорее всего...
-- Давай, лишняя копеечка не помешает.
-- Угу, -- одобрительно бормочет Таня. Протягивает мне листки, я
расписываюсь, отхожу. Заглядываю в первый заказ -- "пианино". Во второй
-- "рояль".
Оборачиваться сил нет. Почти наверняка Татьяна смеется.
Что может быть нелепее профессии грузчика в виртуальном мире? Нет, вы
скажите, что может быть более не нужно в мире электронных импульсов, где
нет на самом-то деле ни расстояний, ни тяжестей?
-- Леонид! -- окликает меня сзади Таня. -- Звонил Игорь, он
задерживается чуть. Вдвоем ведь справитесь?
А что может быть нелепее нарисованной квартиры, в которую покупают
нарисованный рояль? Точнее, музыкальную программу, имитирующую звуки
рояля и имеющую его облик?
Весь фокус -- в подсознании. Если ты знаешь, что тебе не поднять
рояль в реальном мире,