Мы не рабы
К списку книг
резком титановой трубы усмиривший мятеж. Я даже посмотрел короткий игровой ролик, из которого следовало, что главную роль в усмирении сыграли-таки добрые слова, а обрезок трубы служил лишь вспомогательным фактором. Ролик был хороший, но мои очки, подключенные к закрытой базе данных, немедленно выдали иную версию событий, где злосчастной трубе отводилась более заметная роль.
Возле памятника меня и начали пасти.
Вначале я заметил двух топтунов - один азиат, другой европеоид. Потом появился третий - пожилой негр. Потом четвертая - хорошенькая рыжая девица.
В окружении этой четверки я свернул в узкий проулок между мэрией и двухэтажным универсальным магазином.
Там меня ждал симпатичный интеллигентный юноша, похожий на музыканта или молодого перспективного актера. Очки, однако, отработали его сразу - перед глазами побежали строчки досье.
Сын мэра был вовсе не музыкантом, он возглавлял местную тайную полицию. По колониальным масштабам - серьезный пост. По земным... достаточно сказать, что все подчиненные юноши, в количестве четырех человек, стояли сейчас за моей спиной.
- Здравствуйте, господин исполнитель, - сказал юноша.
- Здравствуй, Денис, - ответил я. - Что ж ты всех служак сюда собрал? А если кто-то из туристов наркоту провез?
- Все чисто, - быстро ответил юноша.
- А если кто-то собирается контрабандой кристаллы с рудника вывезти?
Перед глазами замигала оранжевая точка - Денис напрягся:
- Это серьезно, исполнитель?
В общем-то, это не было моим делом. Но почему бы ни помочь законной власти?
- Приглядитесь к толстому рыжему немцу, - посоветовал я. - Особенно поинтересуйтесь, нет ли у него контейнера-импланта в брюшной полости.
Почти неуловимый жест - и азиат с девушкой ушли.
- Спасибо, исполнитель, - сказал юноша. - Скажите, что нам грозит?
Я молчал. Мы никогда не отвечаем на такие вопросы.
- У нас самая обычная колония, - будто себя уговаривая, сказал сын мэра. - К Земле лояльны, общих законов придерживаемся... в целом.
Я ничего не сказал.
- А с теми аборигенами... было не ясно, что они разумны, - продолжал юноша. - Да это и сейчас еще не до конца доказано! И виртуальный притон мы закрыли... как только директива с Земли пришла...
Что я мог ему сказать? Что эта колония - и впрямь не худшая из сотни мелких человеческих поселений. Что у них, хотя бы, не процветают изуверские культы, не практикуется рабство, к местным формам жизни относятся достаточно гуманно. Что я еще не вынес приговор, да и вряд ли он окажется суровым?
Нам запрещено отвечать на такие вопросы. Первое правило, которое я усвоил, с пяти лет обучаясь на экзекьютора: никаких дискуссий с подследственными. Ребенком я проверял школы, в возрасте этого паренька - контролировал мелкие фирмы. И никогда, никогда не отвечал на вопросы.
- Ты уже вынес приговор, исполнитель? - спросил юноша.
Я повернулся и двинулся обратно.
- Что случается, если исполнитель гибнет? - вопрос ударил в спину будто выстрел.
- Следующий экзекьютор учитывает этот факт, - я обернулся. - Но нас не так-то легко убить.
Эмоциональный индикатор пульсировал багровым.
Неужели на этой планете и впрямь творится что-то серьезное?
- Какое ты имеешь право судить? - выкрикнул юноша. - Двадцать лет колония была изолирована от Земли! Потом - тридцать лет без единого корабля! Вы наконец-то соизволили наладить транспорт - и первым делом прислали палача! Спасибо! Наконец-то прибыл палач, прибыл царь и бог, который вправе судить!
Вот тут я счел себя вправе ответить:
- У меня нет этого права. Пока - нет. Но оно будет.
Мимо изрядно нервничающего негра, мимо второго, более спокойного агента я вышел из переулка. Что ж, разговор состоялся. Он обязан был состояться - в той или иной форме. Со мной мог встретиться сам мэр, или местные криминальные заправилы... или представитель тех и других, вроде этого честолюбивого паренька.
Мысленно я отметил: "явная тенденция к на