Шкафы книг не читают
К списку книг
>произведение реалистическое. Может быть, с меньшим удовольствием, но
технических проблем у них не возникнет. А вот у писателя-реалиста,
попытавшегося воспользоваться приемами фантастики, зачастую возникнут
серьезные проблемы - вспомним, например, как наивно выглядели
фантастические вставки в "Буранном полустанке" Айтматова.
Hикаких позывов "отринуть фантастику" и заняться так называемым
мэйнстримом я не испытываю. Да и спорный это вопрос - что сейчас является
настоящим мэйнстримом, фантастика или реализм. Давайте признаем - книга
может быть сколь угодно хороша, но если она не нашла своего читателя -
писатель выстрелил вхолостую. Шкафы книг не читают. Книги читают люди. И
раз фантастика помогает произведению найти своего читателя, от пионера до
пенсионера - то "да здравствует фантастика"!
Э.Г.: Воистину да здравствует! К тому же, обратите внимание, подрастает
молодая зубастая смена, лишенная каких-либо комплексов относительно своего
места в социуме, нацеленная на успех, весьма чувствительная к запросам
рынка и адекватно на сии запросы реагирующая. Для них дескриптор
.фантастика. - маркер реальных тиражей и конкретных гонораров. Hаверное, в
этом нет ничего плохого, поскольку на таком субстрате и вырастают со
временем признанные мастера слова. Вопрос даже не в том, сумеют ли
начинающие авторы преодолеть соблазн "раскрутки" любой ценой, а в том -
надо ли вообще его преодолевать? Может, и грех компиляции уже не столь
ужасен, поскольку настало время новых скифов, которые берут свое там, где
его находят с простодушием варвара, время нового лексикона, ибо язык
Пушкина и Платонова разминулся со страной в пространстве и времени? И лет
этак через ...дцать тексты какого-либо графомана из Хацепетовки покажутся
читателю невыносимо сложными и неудобочитаемыми?
С.Л.: Мне кажется, Эдуард, вы сейчас немного лукавите, и ответ вам хорошо
известен. И во времена Пушкина, и во времена Платонова литературный пейзаж
не исчерпывался ими, более того - не всегда признанные ныне гении добились
славы при жизни. Были и в восемнадцатом, и в девятнадцатом веке свои
сериалы о своих "Бешеных" и бесчисленные книги о роковых страстях. Была и
своя "фантастика", не заботящаяся ни о новизне сюжета, ни о языке. И десять
веков назад; и две тысячи лет назад - все это было, было, было... Так стоит
ли надеяться, что наши дни будут в этом плане особенными? Время -
единственный верный судья. Только оно выносит окончательный приговор книге.
Можно сколько угодно экспериментировать с языком, создавая литературу для
интеллектуальной элиты, а можно идти на поводу у толпы и строгать сериалы
на "пиджин рашене". Hо не станем изобретать велосипед - он давно изобретен.
Книга определяется триединством сюжета, языка и персонажей. Вот эти "три
колеса", позволяющие тексту двигаться сквозь время самостоятельно. Убери
одну составляющую - и падение неминуемо. А раскрутка... да, она способна на
многое. Замечательно быстро можно ездить на двух колесах.. Чудеса
эквилибристики можно показывать на одном - в нашем случае это "брать
читателя" сюжетом, языком или изумительно выписанными героями. Hо стоит
убрать раскрутку - и покатится еще недавно популярный текст на литературную
обочину, на свалку литературного лома... Так что это здорово - молодая
зубастая смена. И пусть кто-то пишет на языке Пушкина, а кто-то - на языке
Пупкина. Ведь Пупкиных все равно больше, чем Пушкиных, и им тоже нужны свои
книги. Кому-то - на всю жизнь. А кому-то - чтобы однажды дотянуться до
полки и открыть Пушкина.
Э.Г.: Время - очень удобный судья. К тому времени, когда оглашается
приговор, и Пушкин, и Пупкин уже, как правило, находятся вне сферы
юрисдикции суда земного... Ист