Слуга
К списку книг
прошел через
обруч...
Раздался хрип. Совсем близко -- за радужной пленкой... Завеса
колыхнулась, обтягивая рослое тело. Ранд Ваас, сгорбившись, переступил
обруч, неся на плече молодого парня в странной одежде. На руках отца
была кровь -- своя или чужая, не разберешь. Увидев Эйлар, отец
довольно осклабился и бросил ношу на пол.
-- Мир, -- хрипло сказал он. -- Мир рабов.
-- Я потеряла половину слуг, спеша на твой зов, -- ответила Эйлар.
-- Хороших слуг.
Отец молча повернулся к обручу. На серебре поблескивали в
маленьких лунках разноцветные камни.
-- Запомни узор, -- коротко приказал он. -- Боги Храма посмеялись
надо мной, но я нашел мир, который станет нашим.
Он вынул самый верхний камень, прозрачный, как горный хрусталь,
искрящийся, как бриллиант, скользкий, как ртутный шарик. Мерцающая
пленка потускнела и погасла. Теперь сквозь обруч была видна лишь
противоположная стена.
-- Этот мир может стать нашим, -- сказала Эйлар и с любопытством
тронула босой ногой неподвижное тело. -- Если только у него еще нет
повелителя.
Ранд Ваас спрятал под кожаный панцирь камень-ключ. И сказал:
-- Мне кажется -- если я не сошел с ума, -- что это мир одних
только рабов. Тебе придется это проверить, дочь.
Я, Эйлар Ваас, стою на земле, которая моя по праву. Я дочь своего
отца, и ошибка его на мне. Моя рука остановила его жизнь, но двигала
ею воля отца. Ибо он знал -- нет прощения, когда нарушены основы
порядка. Не мне повторять их для вас, брат отца Ранд Ваат и друг отца
Крий Гуус. Но я повторю -- для земли, которой буду владеть, для слуг,
которыми буду править, для стали, которую понесу в бою.
От сотворения земли -- и до угасания солнца.
От рождения человека -- и до погребального костра.
На север и. юг, на восток и запад.
Один закон жизни дан всем. Есть свободные и рабы, есть господа и
слуги.
Свободный может быть трусом и подлецом. Он может быть жалок и
смешон, а лицо его уродливо. Не это делает его господином рабов.
Раб может быть смел и благороден. Он может быть горд и
величествен, а лицо его прекрасно. Не это делает его слугой свободных.
Правда снаружи, а не внутри. Истина приходит лишь через другого
человека.
Нет хуже проступка, чем сделать слугу господином, -- кроме
единственного: сделать свободного рабом.
Мой отец забыл истину -- и потому я стою перед вами на своей
земле. И мои рабы на стенах замка готовы умереть за меня.
Уммилис, слышащий неслышимое, привел юношу к Эйлар на третий день
обучения. Старик шел медленнее обычного, хотя два не имеющих имени
поддерживали его под руки. Юноша шел следом, без охраны, но с
ящерицей-воротником на горле. Рубиновые глазки ящерицы неотрывно
следили за Уммилисом -- он имел право приказа. Лишь увидев Эйлар,
ящерица переместила немигающий взгляд на свободную.
-- Я отдал ему все, что имел, -- тихо сказал Уммилис. -- Он
понимает язык, может говорить и знает, где находится.
Эйлар кивнула -- она не сомневалась в возможностях Уммилиса. Но
хороший труд требовал награды:
-- Ты можешь сократить свое имя, Уммили. Ты доволен?
Старик кивнул. Но слова Эйлар словно не затронули его.
-- Боюсь, я не обрадуюсь так сильно, как должен, госпожа. Мой
разум гаснет -- он слишком много отдал... и слишком много взял.
-- Ты хорошо служил роду Ваас, -- ласково ответила Эйлар. -- Ты
можешь спокойно умирать, старик.
Уммили кивнул.
-- А теперь ответь на последний вопрос, Уммили. Кто его хозяин?
-- Я не знаю.
Эйлар нахмурилась:
-- Он так глуп? Стоило ли возиться с ним трое суток?
-- Госпожа... -- В голосе Уммили мешались почтение и страх. -- Он
подчинялся многим в своем мире. Очень многим. Но он не считает себя
рабом.
Эйлар вздрогнула. Посмотрела на юношу -- тот оставался неподвижен,
лишь иногда