Танцы на снегу
К списку книг
вал в столице. Когда сидел за спиной Стася, придерживая беспамятного Лиона, - и смотрел на огромные кварталы жилых домов, уютные коттеджи, окруженные садами, праздничные картины в окнах, широкие магистрали, витрины магазинов...
Аграбад оказался разным. За новыми кварталами, и впрямь уютными, еще стояли первые дома поселенцев - неуклюжие, облупившиеся, приземистые, но прочные. И там тоже жили люди. Тоже отмороженные. Здесь было все то же самое, что и в новой части Аграбада, - только неуловимо иное, будто пылью подернутое. Даже Инну Сноу здесь хвалили совсем иначе - как-то грубовато, причмокивая и щурясь, будто скандальную и популярную певицу, а вовсе не "всеобщую мать" и "госпожу президента".
Здесь мы теперь и жили.
В приюте для асоциальных детей "Росток".
Наташа все здорово придумала. Прятаться в лесу было бы труднее. Жить на улицах мы бы не смогли. А вот приют - но не тот, куда нас направили, а совсем другой, оказался идеальным решением.
Это был длинный двухэтажный барак, стоящий на самом отшибе. Вокруг тоже был сад - но не такой ухоженный, как в "Пелахе", а старый и запущенный. Спальни были на десять-двадцать человек, а всего в приюте жило около восьмидесяти человек. Почти все мы делали сами, взрослых было семь человек - три воспитателя, повар, врач, психолог и охранник.
Больше половины обитателей приюта были неотмороженными. Не потому, что на них не подействовало оружие Инея. Просто эти мальчишки и девчонки вначале не смотрели мультики про изобретателя Эдикяна и генерала Ихина, потом не смотрели "Веселую семейку", а потом не смотрели "Антона и девчат". И школьные обучающие программы, произведенные на Инее, они тоже не смотрели. Неоткуда было взяться в их мозгах программе - хотя нейрошунты у них были куда лучше моего старенького "Креатива".
Вот только мне казалось, что для них нет никакой разницы: заморозили их или нет.
Отличить отморозков было легко, они все-таки хвалили Инну Сноу куда чаще и с блеском в глазах, да и учиться теперь старались изо всех сил. Но и нормальные тоже хвалили Иней и его президента. И тоже просиживали на уроках перед планшетками, пытаясь так или иначе сдать тесты и перейти на следующую ступень обучения. Вначале мне показалось, что они больные, дебилы, которых по ошибке не вылечили в детстве. Но потом я понял, что дело вовсе не в этом. Некоторые просто не хотели учиться. Некоторые хотели, но совсем не тому, чему учат в школе.
Мы с Лионом поступили в приют под фальшивыми документами. Меня теперь звали Кириллом, а Лиона - Рустемом. В документах было написано, что наши родители - рыбаки с каких-то тропических островов и что у нас "социальная запущенность, идейная безграмотность и моральная дезадаптация". Последнее почему-то звучало обиднее всего.
Наташа так и осталась Наташей. Только она значилась моей сестрой. Девочек в "Ростке" было немного, не больше десятка.
Хотя мы и считались социально опасными подростками, но никакого строгого режима или наблюдения над нами не было. Вначале с нами поговорил психолог, еще молодой, но какой-то очень унылый и усталый мужик, который все сразу объяснил. "Вы - неудачные члены общества, - говорил он - У вас есть все необходимые способности для полноценной и радостной жизни. Но своим поведением вы ставите себя вне общества. Обществу от этого ни холодно ни жарко. Никто не станет прилагать усилий, чтобы развить вас до уровня среднего обывателя. В конце концов, всегда нужны те, кто будет вывозить мусор, чистить канализацию и работать испытателем новых лекарств. Но, исходя из соображений гуманности, всем вам дается еще один шанс развиться до полноценного человека. Учитесь, и, возможно, вас переведут в лучшую школу. Возможно, даже ваши родители захотят забрать вас обратно..."
Конечно же, мы пообещали ему, что будем стараться. Он похвалил нас, но ничуть не поверил.
И мы стали жить в "Ростке".
Здесь ни