Танцы на снегу
К списку книг
ще килограммов триста...
- Здесь четыреста.
- Что-нибудь оставим. Дошлете вечерним рейсом, с подобающими извинениями.
Начальник смены иронически расхохотался:
- Да? Вы представляете, какую вонь способен поднять такой пассажир, недосчитавшись чемодана?
- Вот уж поверьте, представляю. Будете?
- Э... да. Спасибо. Земные?
- Именно. Настоящий табак растят только на Земле.
- Я бы не сказал, что эдемский хуже.
- Он не хуже, но он совершенно другой. Другое солнце, другая почва, другая вода... Так что, загрузим в грузовой трюм?
- Если я не ошибаюсь, во вторую камеру нет доступа во время полета.
- Именно. Ничего, потерпят без лишнего смокинга двое суток. Давайте загрузим этот морозильник... воспользуется миссис Смит штатным корабельным, ничего страшного. И еще сумку и чемодан. А этот отправите вечером. Да они, может быть, и не хватятся его раньше!
Я разом вспотел. И вовсе не оттого, что чемоданом, оставленным на Новом Кувейте, мог оказаться тот, в котором лежал я.
В грузовой трюм нет доступа во время полета! Значит, Наташка войдет в гиперканал хоть и в анабиозной камере, но не в анабиозе. Ее клетки каким-то образом почувствуют, что мир вокруг изменился... и умрут.
Как же так?
И что делать? Кричать? Но Стась велел ни в коем случае не поднимать шума!
А ведь Наташка, наверное, и не подозревает о грозящей опасности! В анабиозной камере есть окошко, но она звукоизолирована.
Что делать?
- Скажите, а где вы ухитрились раздобыть эти сигары? Я не большой любитель, но вот мой тесть...
- Контрабанда, разумеется. На Инее-3 была задержана большая партия, и для персонала устроили распродажу с аукциона по номинальной стоимости.
- Надо же. - В голосе начальника смены послышалась зависть. - У нас такого не водится.
- Пожалуйтесь в профсоюз. Такие распродажи - обычная практика на Инее, здорово повышает бдительность персонала. Хе-хе.
Начальник смены тоже посмеялся. Потом сказал:
- Вот такие, бездосмотровые, и возят.
- Бывает. Везли мы как-то посла Геральдики, есть такая гнусная планетка... Так, идите сюда! Это, это и это в грузовой трюм, во вторую камеру. Закреплять не надо, я займусь грузом сам.
- А это, - и я вместе с чемоданом качнулся от легкого пинка, - в камеру хранения, на передержку!
Хотелось закричать. Очень хотелось закричать, пока чемодан со мной куда-то несли, порой задевая дверные косяки, порой с ругательствами опуская на пол.
Но я молчал. Стась велел молчать, что бы ни случилось. Я молчал и даже плакал беззвучно. Я старался держаться как взрослый, как настоящий мужчина, как фаг.
Вот только снова напустил в подгузник, потому что сил сдерживаться больше не было.
Глава 4
Я очень не люблю чувствовать себя беспомощным. Особенно беспомощным физически. Ну, например, когда именно тебя поймает старшеклассник, которого мелюзга с верхних этажей школы забросала резиновыми шариками с водой, сунет головой в полный умывальник и подержит так, приговаривая: "Не за то, что рубашку испачкал, а за то, что чистую воду зря тратите, дурни мелкие!" И попробуй доказать, что вовсе не шалил, а только стоял рядом и смотрел, когда рот у тебя под водой, а старшеклассник в два раза выше и сильнее... Или когда болеешь, причем так сильно, что даже встать сил нет и голова кружится, а температура такая высокая, что мама не дает посмотреть на градусник, только все время меняет тебе на бедрах салфетки, смоченные водой с водкой, да еще тихонько уговаривает отца активировать медицинский пай и вызвать неотложку... а отец молчит, потому что они как раз собирались завести тебе братика или сестренку, а если истратить медицинский пай, то... А самое страшное в этой беспомощности, что ты знаешь: все усилия зря и что ни делай - к лучшему ничего не повернется. И когда, сдерживая рыдания, объяснишь обидчику, что вовсе не бросал в него шарики с водой, а только смотрел, - тебя снова сунут головой в умывальник. Как раз за то, что стоял