Танцы на снегу
К списку книг
подвале.
- Ты псих, - сказал Глеб, когда автобус подъезжал к космопорту. Он начал верить. - Будешь дебилом. Ты что, старых модулей не видел?
- Они вовремя не вышли, - сказал я. Чемоданчик с вещами я держал на коленях. Как я узнал из контракта, у меня было право на двенадцать килограммов вещей.
- И ты не выйдешь. За пять лет мозги спекаются. - Глеб вдруг облизнул губы и сказал: - У меня билет имперской лотереи, ты знаешь?
Я знал. У Глеба был один шанс из двадцати выиграть бесплатное обучение на любую специальность. Он собирался стать пилотом, конечно же.
- Хочешь, я его тебе отдам?
- Тебя родители убьют, - ответил я.
- Нет. Не убьют. Я уже поговорил с ними. Я могу переписать билет на тебя. Хочешь?
Билет имперской лотереи - это здорово. Я о нем и не мечтал... зато нейрошунт у меня "Креатив", а у Глеба - только "Нейрон".
- Спасибо, Глеб. Не надо.
Он растерянно заморгал жиденькими белыми ресницами. Глеб очень светловолосый и бледный. Это не мутация, это наследственность.
- Тиккирей, я честно...
- Глеб, я вечером буду в космосе.
- Это будешь не ты, - прошептал Глеб.
Когда автобус остановился у гостиницы, он вяло протянул мне руку. Я ее пожал и спросил:
- Зайдешь?
Глеб покачал головой, и я не стал спорить. Долгие проводы - лишние слезы.
Меня ждал космос.
Я не знал, где живет старпом и остальной экипаж корабля. Поэтому пошел в номер к доктору.
Дверь снова была не заперта, и дверь в ванную распахнута. Антон стоял у зеркала, в одних трусах, и брился древней механической бритвой. Будто нельзя заморозить все волосяные фолликулы раз и навсегда.
- Ага, - сказал он, не оборачиваясь. Я видел только отражение его глаз в зеркале, но мне показалось, что их выражение изменилось. - Ясно. Номер семьдесят три. Там капитан.
- Кто пришел? - раздался голос из комнаты. Тонкий, девичий.
- Это не к нам, - отозвался Антон. Но из комнаты выглянула смуглая девушка - одна из тех, что вчера смеялась. При виде меня она вначале улыбнулась, а потом помрачнела. Наверное, она была совсем голая, потому что замоталась в простыню.
- Здравствуйте, - сказал я.
- Какой ты дурачок, - сказала девушка. - Господи, ну откуда берутся...
- Замолкни, груз! - процедил я. Получилось. Почти как у старпома. Девушка замолчала, часто моргая. Антон на миг прекратил бриться, потом бритва продолжила движения. Вверх-вниз.
А я повернулся и пошел в семьдесят третий номер.
Капитан был младше и старпома, и доктора. Наверное, он окончил какую-то очень известную космошколу, если ему доверили командовать кораблем. Крепкий, красивый, в парадной белой форме.
- Тиккирей, - утвердительно сказал он, когда я вошел. Почему-то я понял, что он видел запись моего вчерашнего обследования, и мне стало стыдно. Перед Антоном или старпомом не было стыдно. А перед настоящим капитаном, который, даже сидя один в номере, оставался в парадной одежде, - стыдно.
- Да, капитан.
- Значит, не передумал?
- Да, капитан.
- С контрактом ознакомился?
- Да, капитан.
Контракт я читал до трех часов ночи. Он и впрямь был стандартным, но я все проверил.
- Тиккирей, может быть, ты думаешь нас обмануть? - предположил капитан. - Сделать два-три рейса, выбрать планету посимпатичнее и там сойти?
- Разве я имею на это право? - очень натурально удивился я.
- Имеешь, конечно, только что это тебе даст? - Несколько секунд капитан пристально смотрел на меня. - Ладно, не будем тянуть.
Он сел за стол, быстро проглядел мои бумаги, проверил подлинность печатей ручным сканером, подписал контракт и вернул мне один экземпляр. Протянул руку:
- Поздравляю вас, Тиккирей. Отныне вы член расчетной группы космического корабля "Клязьма".
Мне не понравилось то, что он назвал меня не членом экипажа, а членом расчетной группы. А еще больше не понравилась фраза "Только что это тебе даст?". Но я улыбнулся и пожал ему руку.