Спектр (каждый охотник желает знать)
К списку книг
ия о выборе очередной планеты принимал пес; о мальчишке-третьекласснике, сбежавшем из дома и прошедшем пять Станций, прежде чем Мартин его настиг и уговорил вернуться домой - помогло лишь клятвенное обещание, что тому подарят наконец-то роликовые коньки. От роликовых коньков разговор легко перешел на обсуждение различных марок коньяка. Ресторан закрывался, они вышли в прохладную сырую ночь - дождь все-таки кончился. Сев за руль, Юрий Сергеевич мигом протрезвел. Мартин потребовал у него секретных чекистских таблеток от опьянения, но Юрий Сергеевич уверил его, что дело лишь в долгой тренировке и верности долгу. Подчиняясь инерции загула (секретная русская формула: время пьянки равно задушевности беседы, деленному на количество выпитого), они отправились в "Точку". Один из старейших московских ночных клубов тоже заканчивал работу. Угомонились и разошлись подростки, напившиеся своих "энергетических коктейлей", влюбленные парочки устали танцевать. В огромном зале с бетонным полом осталось человек сорок - пятьдесят. Кто-то уныло играл на несерьезных малоразмерных бильярдах, кто-то допивал свое за стойкой. Мартин с Юрием Сергеевичем тоже присели на высокие крутящиеся стулья, заказали по порции виски - негоже мешать, тем более под утро.
На эстраде немолодой парень пел под гитару:
Некстати пришлась книга.
К веревке пришлось мыло.
Я перечитал Кинга -
И понял, что так и было.
Из серых осенних ниток.
Из Трафальгарской гари
Я сочинил форинта -
И поселил в гитаре.
Юрий Сергеевич погрозил Мартину пальцем:
- А где ты поселил своего форнита?
- Он давно съехал, - вяло ответил Мартин.
Юрий Сергеевич покачал головой:
- Врешь, врешь ведь… У каждого, кто умеет рассказывать истории, есть свой форнит. Раньше были музы, но они измельчали… мутировали в форнитов.
- Это - если рассказывать истории людям, - ответил Мартин. - Я бросаю их на потребу ключникам…
- А знаешь, зачем они требуют рассказывать истории? - заговорщицки спросил Юрий Сергеевич.
- Ну? - насторожился Мартин.
Однако чекист враз протрезвел и с улыбкой покачал головой. А певец все рубил по струнам, выколачивая нехитрый аккомпанемент. Играл и пел:
Бывает, он смел и светел.
Бывает, что все иначе.
Он злится на всех на свете.
Он пьет до соплей и плачет.
Но вот, под ветрами злыми.
Он снова спешит на помощь.
Я помню его имя -
Надеюсь, и ты вспомнишь…
Мартин с чувством, хотя и спьяну, зааплодировал. В пустом гулком зале хлопки прозвучали беспомощно, будто холостые выстрелы.
2
Никогда не напивайтесь до положения риз, если назавтра вам предстоят великие дела.
Некоторое время Мартин тихо лежал, вспоминая благородного дона Румату Эсторского, враз протрезвевшего после безобразной пьянки с бароном Пампой. Пытался сквозь головную боль представить, каким образом действует "спорамин". Решил, что чудодейственные таблетки резко ускоряют метаболизм в организме, что должно помочь и в исцелении от ран, и в борьбе с продуктами распада алкоголя. Со стоном поднялся, выбрался на кухню, заглотал некоторое количество минералки с анальгином, заглянул в кабинет - героический гэбэшник мирно спал на неразложенном диване, рядом, на полу, лежало тепловое ружье аранков.
Мартин покачал головой и двинулся под душ.
Когда Мартин вышел из ванной, Юрий Сергеевич бодро гремел посудой на кухне, напевая под нос:
Он в мире первом смотрел телевизор.
Читал Кастанеду, сушил носки.
Из одиночества рвал аккорды
Тупыми клыками слепой тоски.
А в мире втором мотыльки и звёзды
Хрустели, как сахар под сапогом.
И смысла не было, не было.
Ни в том и ни в другом.
А в мире третьем он стиснул зубы.
Подался в сталкеры мертвых зон.
Сдирал дымящийся полушубок.
Пройдя сквозь огненный горизонт…
Мартин остановился на пороге, глядя на чекиста. Тот весело улыбнулся, аккуратно надрезая ножом очередное перепе