Спектр (каждый охотник желает знать)
К списку книг
шо высушенной подушкой и чем-то медовым, как от чисто вымытого щенка.
- Я совсем не жалею, - сказала девочка. Голосок был напряженным и ударения стояли неправильно, на первых слогах, но она говорила на туристическом.
- Что теперь будет? - спросил Мартин.
- Не знаю, - ответила девочка. - Быть разумным так глупо! Ничего не знаешь наперед.
- Это точно, - сказал Мартин. - Помоги мне, малышка. Голова кружилась, и к горлу подступала тошнота. Но, опираясь на хрупкое плечико, он все-таки сумел дойти до двери.
И выйти вместе с девочкой в огромный сводчатый зал, полный священников шеали. Они все прибывали и прибывали, выползали из узких нор в стенах, спрыгивали с балкончиков, выходили из коридоров - молчаливые, шуршащие перьями фигуры, двигающиеся так легко, будто слепота им совсем не мешала. Тусклый свет газовых факелов под потолком не помогал оценить их число. Сотни? Скорее - тысячи…
Мартин пожалел о том, что оставил тепловое ружье в гостинице.
- Не бойся, - сказала девочка. - Они всего лишь напуганы… Пернатое тельце выскользнуло из-под руки и вышло вперед.
Мартин шатнулся, но устоял.
Девочка заговорила - и с первых же ее слов в зале повисла тишина. Те, кто не успел зайти в зал, замер на пороге.
Девочка говорила - и Мартин с удивлением понял, что в ее голосе больше не осталось детскости. Она не объясняла и не просила. Она повелевала.
Священники распростерлись ниц. Осталась стоять лишь девочка - медленно обводя взглядом зал.
Мартин опустился на одно колено. Девочка посмотрела на него - и улыбнулась.
- Ты можешь встать.
Мысленно отметив, что он "может встать", а вовсе не "может стоять", Мартин поднялся. Черно-красные фигуры ползали по полу - и в судорожных движениях не было железной уверенности инстинкта, а лишь смятение потрясенного разума.
- Ты - моя стая, - сказала девочка. - Но теперь я должна остаться. Отпусти меня, Мартин, или останься с нами.
- Я отпускаю тебя, - ответил Мартин. - Это твоя стая и твой мир. Учи его летать.
Он достал из кармана "документ на птенца" - надо же, не выпал. И порвал в клочки.
Девочка подошла к нему и обхватила руками-крыльями. Прошептала:
- Я тебя очень люблю. Спасибо тебе, Мартин. Ты точно-точно не хочешь остаться?
- Точно-точно, - прошептал Мартин.
- Мне будет трудно? - спросила девочка.
- Обязательно.
Девочка кивнула. И, взяв Мартина за руку, повела мимо смятенных священников.
* * *
Странно, но автобус еще ходил. Они дожидались его на остановке - Мартин, Ирина и девочка шеали, окруженная кольцом стражников. Оружие сверкало у каждого во всех четырех кистях - и это были не только ритуальные кинжалы.
- Водитель еще неразумен, - сказала девочка, когда в конце улицы показался неторопливо катящийся автобус. - Пусть. Он довезет вас. Так спокойнее.
Мартин покосился на охранников - ни в одном взгляде не сквозило холодной успокоенности. Скорее - огонь фанатичной преданности. Черно-красные перья выдавали в них священников, но они были зрячими. Наверное, не прошедшие окончательного посвящения послушники…
- На тебя могут напасть? - спросил Мартин.
- Могут, - просто ответила девочка. - Еще будет много шума… будет огонь и кровь.
- Я не хотел, - сказал Мартин. - Прости меня.
- Все хорошо, - сказала девочка. - Так должно было быть - и так стало. "Бескрылый пришелец шагнет в бездну, чтобы девочка его стаи сохранила разум…" Кто знал, что это случится на самом деле? Откуда у бескрылого пришельца своя стая?
- Вот как… - протянул Мартин. - Всегда мечтал стать героем пророчества… Прямо так и сказано?
Девочка заколебалась:
- Ну… эти пророчества, они такие двусмысленные… вообще-то "чужак, неспособный летать", - это мог быть любой иноземный взрослый шеали. А "дитя его стаи" - скорее мальчик, чем девочка. Но это раньше так считали. Теперь все будут думать иначе. Я уже приказала.
Мартин невольно у