Спектр (каждый охотник желает знать)
К списку книг
конечно, излишне крутит, но явно не провоцирует. Беда пришла откуда не ждали. Она перессорила всех ученых, и ее формы тут были ни при чем.
- Неужели на научной почве? - восхитился Мартин.
- Именно. Девочка в пух и прах разбила две теории из трех, которые считались у нас самыми перспективными… Если интересно - это теория единого уравнения Вселенной и солнечный цикл чтения…
Мартин непонимающе поднял брови.
На лице Клима появилось страдальческое выражение профессора физики, объясняющего сыну-школьнику законы Ньютона.
- Язык Библиотеки - это фонетическое письмо, - сказал он. - Трудности даже не в том, что мы не можем пока с уверенностью соотнести символы на обелисках с теми или иными звуками. Главная проблема - как эти буквы складываются в слова, а слова - в предложения. Теория солнечного цикла предлагает начинать чтение с какого-нибудь восточного обелиска, затем, когда его тень точно укажет на другой обелиск, - добавить новый знак, посмотреть на тень от второго обелиска…
- А когда солнце будет в зените - поставить точку в предложении, - любезно подсказал Мартин.
Клим заерзал, буркнул:
- Все гораздо сложнее, но в целом вы поняли… Теория единого уравнения Вселенной гласит, что язык Библиотеки - это на самом деле математические символы, в едином уравнении описывающие все законы мироздания. Его еще называют Уравнением Бога. Девочка камня на камне не оставила от этих теорий. А поддержала мою точку зрения, что язык Библиотеки родственен туристическому языку. Вы знаете, сколько в нем букв?
Мартин задумался. Как ни смешно, но знание туристического вовсе не предполагало понимание его грамматики. Любой, прошедший Вратами, начинал говорить на туристическом - совершенно свободно и непринужденно.
- В такой же тупик станет ребенок, который уже прекрасно умеет говорить, но не обучен чтению и грамматике, - сказал Клим. - Можно научиться счету интуитивно, не раздумывая. Но выделить и систематизировать все звуки языка, соотнести их с буквами - это уже предмет научного поиска.
Мартин поднял руки. И сказал - языком жестов, складывая кисти рук с отведенными на девяносто градусов большим пальцем:
"Мы знаем чтение и грамматику. Язык жестов - это и есть азбука туристического".
"Правильно, - безмолвно ответил Клим. - Это так естественно, что мы не задумываемся об этом. Но нас научили азбуке. В туристическом языке сорок семь букв, тринадцать знаков препинания и два числительных. Ноль и единица, двоичный код".
Ребенок, подозрительно уставившийся на взрослых, негромко, предупреждающе заревел.
- Не любит, когда говорят на туристическом жестовом, - пожаловался вслух Клим. - Русский и английский понимает, туристический тоже, а язык жестов - еще нет. Он родился здесь, Вратами не проходил.
- Так в чем проблема? - спросил Мартин. - Даже мне, полнейшему профану, ясно, что язык Библиотеки привязан к туристическому. И, наверное, каждый жест имеет сходство с одним из знаков на обелисках?
- Сложность опять же в направлении чтения, - пояснил директор. - Мы пытались читать расположенные рядом обелиски, пробовали различные направления и комбинации… ничего вразумительного. Лепет ребенка, псевдоречь душевнобольного. Ирина заявила, что знает метод дешифровки. Сейчас большая часть населения поселка отправилась вместе с ней на "точку двенадцать" - это крупный остров, расположенный тремя километрами севернее.
- А вы остались здесь? - поразился Мартин. - В то время как величайшее открытие, быть может…
- Предложенный Ириной метод чтения обелисков я без лишней огласки пробовал два года назад, - сказал директор. - Это несложная корреляция между площадью островов и количеством знаков на них… Никакого результата.
- Вы ей не сказали об этом, - задумчиво произнес Мартин. - Что ж… вероятно, это правильно. Излишнюю восторженность надо лечить.
- Заберите ее отсюда, - сказал Клим. - Прошу вас. Если угодно, я даже подскажу несколько интересных историй для п