Звезды - холодные игрушки
К списку книг
му. Взял за руку, и прошептал:
-- Ведь я -- это все-таки я? Таг, если мы были друзьями, мы ими снова
станем.
-- Никаких надежд? -- спросил из-за спины Наставник.
-- Нет, -- Таг неловко отвел свою руку. -- Наставник, какие-то
ассоциативные связи сохранились. Никки иногда будет что-то вспоминать...
нет, скорее -- узнавать заново, но помнить, что это было. Я думаю, что
он останется нормальным человеком... -- Таг неловко улыбнулся мне, -- но
вот вспомнить себя прежнего ему не удастся.
Пер стоял, глядя в пол. Как человек, отыскавший дорогую ему
потерянную вещь, но убедившийся, что она непоправимо испорчена...
Нет, нехорошая какая-то мысль! Нельзя так думать. Такая ассоциация
фальшива. Да и все они фальшивы...
-- Ник, мы не оставим тебя, -- сказал он наконец. -- Ты вернулся. Это
главное. А мы -- твои друзья. Твои лучшие друзья.
Внизу, у здания, нас ждали две машины. Закрытые и колесные, а не
такая летающая платформа, что доставила нас с летного поля.
-- Мне надо доложить Комитету, -- сказал Пер. -- И, вероятно, с
комментариями специалиста... Катти?
Девушка отвела от меня взгляд.
-- Хорошо, Наставник.
-- Таг, позаботишься о Никки.
-- Конечно, Наставник! -- Таг даже слегка возмутился этим
напоминанием. -- Я постараюсь хоть что-нибудь тебе напомнить, Ник!
Наставник и Катти сели в одну из машин. Я видел сквозь прозрачный
корпус, как Пер вложил руку в терминал, и машина тронулась.
-- Перо -- ветром унесло... -- сказал Таг. -- Помнишь, это была твоя
детская присказка? Это означало, что можно начинать безобразничать.
Я покачал головой:
-- Ничего я не помню. Ни Наставника, ни Катти... Таг, мы с ней были
друзьями?
-- Вы собирались пожениться, -- кивнул Таг. -- Мы с ней с детства
дружили, помнишь? А ты всегда...
-- Не говори мне "помнишь", -- попросил я. -- Это ведь бесполезно.
-- Извини, -- смутился Таг. -- Прости дурака.
Здание где он работал было высокое, может быть -- одно из самых
больших в городе. Не меньше ста -- ста пятидесяти гектошагов. Я задрал
голову, пытаясь высмотреть на вершине пирамиды те окна, откуда смотрел
на город.
-- Значит, ты -- специалист по чужим формам жизни?
-- Да. Мы все занялись разными делами. Ты стал космонавтом. Мы все
мечтали, помни... извини. А в Дальнюю Разведку только ты ушел. Ган --
стал инженером. Я -- биологом.
-- Катти -- врачом, -- продолжил я. -- А кто еще?
-- То есть?
-- В нашей компании было четверо?
-- Четверо, не считая Катти. Она была в другой группе, в женской, --
медленно сказал Таг. -- С нами был еще Инка.
-- А где он?
-- Погиб. Два года назад, там... даже пепел к Родине не вернулся...
-- Таг неопределенно взмахнул рукой, и на мгновение замолчал. -- Давай
поедем ко мне... нет, лучше -- к тебе.
-- Думаешь, может помочь?
-- Ты жил там четыре года. Хоть разум и забыл, но тело должно
помнить.
Мы забрались в машину. Я на заднее сиденье, Таг на переднее, где был
терминал управления. Мне хотелось погулять по вечерним улицам, но с
врачом лучше не спорить. А Таг сейчас был для меня врачом.
-- Знаешь, в твоем положении есть и какие-то плюсы, -- сказал он,
небрежным прикосновением к терминалу отправив машину в путь. -- У тебя
теперь -- свежий взгляд. Ничем не замутненный. Ты смотришь на мир как
ребенок, впервые выбравшийся из интерната.
-- Мы росли в интернате?
-- Конечно, -- Таг слегка удивился. -- Какие могут быть варианты?
-- Для меня -- любые. Например, что ребенка воспитывают родители.
-- Как в каменную эру, -- Таг покачал головой. -- Что ты. Разве может
неспециалист заниматься таким делом? Разве что родители -- сами
Наставники... но это было бы неэтично.
-- Если хорошие родители...
-- Ребенку не нужны хорошие родители, -- отрезал Таг. -- Ему нужен