Звезды - холодные игрушки
К списку книг
твела взгляд.
-- Это хорошая гипотеза, -- сказал я.
-- Никки! -- Таг даже соскочил со своего кресла, стукнувшись головой
о потолок, но машину мотнуло на повороте, и он упал обратно.
-- Откуда ты знаешь, что я -- Никки? Может быть _его_ допросили,
вызнали все, что можно, и под видом Никки заслали меня? Чужого
регрессора! А?
Мне сейчас так плохо было, что я никого не щадил.
-- Ник!
Я посмотрел в глаза Катти.
-- Это невозможно по трем причинам.
-- Тогда докажи мне, что я -- это я. Потому что сам я в это не всегда
верю!
-- Твое тело -- тело Никки. Мы же сверили генную карту! Оба анализа
оказались правильными, отвечающими твоему генотипу!
-- Тело могли скопировать, -- предположил я.
-- Второй довод против! Мы провели полную ментоскопию твоего мозга.
Да, ты ничего не помнишь о прошлом! Но словарный запас -- это именно
твой запас! Ты знаешь то, что должен знать! И чужой памяти в тебе --
нет! Зачем засылать регрессора, который не знает своего задания? Это же
бессмысленно! А мы обшарили весь мозг, все его уголки. Чисто!
-- А третий довод? -- спросил я. Прямо-таки с мстительным желанием
навредить себе самому!
-- Мы. Твои друзья, твой Наставник. Неужели мы можем не почувствовать
подмену?
Я закрыл глаза. Спасибо, Катти. Спасибо за эти слова. Может быть они
-- и есть самый главный довод. То, что меня успокоит.
-- _Не-дружественный_ регрессор должен быть такой копией Никки...
морально-этической копией... что это просто невозможно.
-- Спасибо, Катти... -- прошептал я.
-- Абсолютно бесспорные доводы, -- сказал Таг. -- Вот мне,
специалисту по иным расам, веришь?
-- Верю.
-- Конечно, если брать все как абстрактную гипотезу... -- Таг сладко
зажмурился. -- Нет, я мог бы попробовать найти возражения. Обойти все
доводы.
Тишина вернулась.
-- Сделай это, Таг, -- попросил я. -- Попытайся понять, могу ли я
быть чужим регрессором. Если найдешь такую возможность -- подумай, как
проверить. В этом случае меня надо немедленно изолировать от общества и
разрабатывать меры противодействия.
-- А вот эти твои слова, Ник, -- сказала Катти, -- последнее
доказательство. Может быть, ему Мировой Совет не поверит. Но я --
поверю. Ты наш Никки. Умник-Никки, Никки-Непоседа, Никки-Перестраховщик.
Не бойся ничего!
-- Не верь, не бойся, не проси, -- сказал я. -- Спасибо вам. Когда я
совсем приду в себя, то мы еще посмеемся вместе. А пока не получается.
Баня была не одним зданием, а целым комплексом -- круглые павильоны,
из-за непомерной высоты казавшиеся скорее башнями, сросшиеся боками
трехгранные пирамиды, в центре -- исполинское кубическое сооружение из
снежно-белого камня. Пространство между зданиями так густо заросло
зеленью, что казалось бы давно заброшенным, если бы не тропинки, ведущие
в глубь комплекса. Мы оставили машину у дороги, и пошли по одной из
тропинок, ныряя под эстакады и галереи, связывающие здания друг с другом
затейливой сетью. Один раз навстречу прошла маленькая компания -- трое
мужчин и две женщины. Они смеялись, болтали о чем-то, и дружелюбно
поздоровались с нами.
Сквозь ворота с тепловой завесой мы прошли в обширный сумрачный зал.
На пороге я на миг остановился.
Да, ложный образ поведения придется менять.
Здесь было, наверное, с сотню людей. Мужчин и женщин, обнаженных,
раздевающихся и полуодетых. Кто-то пришел, кто-то уходил. Вдоль стен
тянулись ряды невысоких шкафчиков, в которые посетители аккуратно
складывали одежду. В сводчатом потолке спиралью тянулись маленькие окна,
сквозь которые пробивался неяркий, словно фильтрованный, свет Матушки.
-- Идем, -- поторопил меня Таг.
Мы подошли к свободным шкафчикам. Катти и Таг начали раздеваться
сразу, я секунду помедлил.
_Это нормально_, -- шепнул я себе наконец, и тоже