Звезды - холодные игрушки
К списку книг
я. -- Спрятаться в
кустах, и смотреть на этот свет. И мечтать, что кто-нибудь прибудет в
интернат, и с ним можно будет поболтать. Подставить голову под ласковую
руку. А может быть, нас захотят навестить родители. Хоть это было бы
совершенно нереальным событием.
Тишина за спиной.
-- Ты вспомнил? -- спросил Таг.
-- Нет, ребята. Я знаю, что так было.
-- Почему?
-- Потому что я больной, асоциальный тип.
Остановившись у кабины я немного полюбовался переливами света.
Спросил:
-- Ну, какой номер кабины в "Свежем ветре"?
-- Там всего одна кабина, -- Таг замялся, и неловко добавил: -- Ты не
сможешь воспользоваться терминалом. У тебя сняты социальные права.
-- Тогда давай, работай.
Он прошел к кабине, коснулся активатора. Двери открылись.
-- Не будем прощаться? -- спросил я.
Ребята молчали.
-- Передайте привет Катти, -- сказал я. -- Скажите, что я сожалею,
что так все вышло. Но иначе поступить я не мог.
-- Ну почему, почему, Ник? -- с мукой в голосе воскликнул Таг.
-- Да потому, что подлецов надо бить по морде. Невзирая на
последствия.
Было уже совсем темно, и я не увидел их лиц. Вошел в кабину, поднял
руку, прощаясь.
_Односторонний переход. Санаторий "Свежий ветер"._
-- Валяй, жестянка, -- буркнул я.
Под ногами вспыхнуло, и тьма за кабиной слегка развеялась.
Вот я и прибыл.
...Санаторий так назвали не зря. Ветер здесь был свежий. Даже
слишком.
Я стоял по щиколотку в снегу. Ледяная крупка секла лицо. Не очень-то
к месту здесь мой костюмчик. Но остается порадоваться, что я не в шортах
и рубашечке с коротким рукавом.
Цилиндр транспортной кабины казался единственным признаком
цивилизации на этом бескрайнем снежном поле. Небо было затянуто серой
мглой, едва-едва светлеющей на западе под последними Матушкиными лучами.
Я обернулся налево, направо -- в мгновенной панике, что так все и было
задумано. Одинокая кабина посреди снежной пустыни. И "социальные права"
сняты.
Впрочем, они бы мне ничем не помогли. На кабине вообще не оказалось
терминала. Дорога в один конец.
Я сделал шаг, другой, ощущая, как заползает в ботинки сухой
рассыпчатый снег. Провалился по колено.
-- Это что же... -- прошептал я. Так нелепо и безнадежно! -- Подлецы!
И увидел редкую цепочку огоньков на горизонте.
Значит, жизнь наличествует...
Там стоят какие-то вышки или башни. Довольно далеко. Идти к ним?
Я еще раз окинул взглядом аккуратный круг огоньков. Похоже, они
что-то ограждали.
То ли транспортную кабину, то ли...
Шагах в двухстах, полузасыпанные снегом -- вот почему я их сразу не
увидел, тянулись низкие, невзрачные здания.
-- А вот и санаторий, -- сказал я вслух, ловя ртом снежные брызги. --
Пришло время отдыхать, Никки...
Идти по снегу было трудно. И самое главное -- обидно. В глазах до сих
пор стояли аккуратные городские улицы, тропинки интерната. Тело еще
помнило летнее тепло. Здесь -- словно изнанка мира.
Холод и ночь.
Спасибо, Наставник.
Наконец я добрел до зданий -- рифленые стены, темные окна, плоские,
украшенные сугробами и наледью крыши. Однако у дверей снег был утоптан,
и это давало надежду.
Ну...
Выбирать было не из чего и я подошел к ближайшей двери. Коснулся ее
ладонью -- никакого эффекта. Толкнул -- открываться наружу она никак не
могла, при таких снегопадах это просто неразумно, утром не выйдешь...
Интересно, а откуда я это знаю?
Впрочем, неважно. Что же мне теперь, замерзать? Бегать от здания к
зданию?
Я пнул дверь, забарабанил в нее кулаками, не чувствуя боли в
застывших пальцах. Прошло не меньше минуты, прежде чем раздался щелчок,
и дверь скользнула в стену.
Просторный тамбур. Ослепительные лампы под потолком. Кубический
решетчатый предмет у двери -- я с