Звезды - холодные игрушки
К списку книг
/>-- Может быть. Ну и чем ты меня пугаешь? Гибкие -- наши Друзья.
-- Гибкие -- друзья людей. Но мы-то уже не люди. Мы больные. Нас
лечат. Выход за территорию санатория -- полная потеря разума. Исключение
из числа людей. На первый раз тебя простят, Ример. Спроси у своего
дружка, как это будет. На втором побеге ты просто исчезнешь.
Я помолчал, обдумывая его слова. Зачерпнул жидкого мыла из емкости
над раковиной.
-- Значит, второго побега не будет.
-- Зря с тобой спорил вчера, -- сказал Клей. -- Надо было лишь
подождать. Немного.
-- Мне кажется, пора освобождать блок, -- ответил я.
-- Ник! Я хотел... попросить тебя.
-- Говори.
-- Я хочу выйти на работы сегодня.
-- Зачем? Ты еще болен, -- я кивнул на закованную в лубок руку.
-- Боюсь... за Тика.
-- Это тот паренек?
-- Да. Боюсь, он наделает глупостей.
-- Сволочь ты все-таки, -- сказал я. -- Ладно. Поработай. Мне все
равно.
Люди за дверью встретили мое появление одним общим вздохом.
-- Свободно, -- сказал я.
В двери метнулись все сразу. Даже троица Клеевских шестерок. Даже
бедолага Тик. Даже мой новый приятель Агард. И на всех лицах читалось
облегчение и благодарность.
Как легко стать хорошим!
Надо на время отнять у людей какую-нибудь примитивную, но неизбежную
потребность. А потом, барственным жестом, вернуть.
И любовь к тебе станет искренней и неподдельной.
После завтрака я переоделся. Тараи притащил мне одежду, подобную той,
что была на нем. Ватник, который стал бы культовым предметом среди
обитателей земных концлагерей, довольно легкий и очень теплый. Толстые
стеганные штаны. Неуклюжие ботинки, носки, перчатки...
По крайней мере, холодом пациентов санатория не мучили.
От своего серого костюма я избавился без всякого сожаления. Он
принадлежал не мне, а Нику Римеру, которого больше не было в живых.
-- В чем состоит наша работа? -- спросил я Агарда.
-- Выравнивать пляж.
Он стоял рядом, наблюдая, как я напяливаю на себя униформу. Несколько
раз помогал справиться с непривычными застежками. В основном их одежда
застегивалась пуговицами, до молний они, видно, не додумались, но
магнитные швы поначалу привели меня в замешательство.
-- Зачем выравнивать?
Агард вздохнул.
-- Со времен Морской эры, когда линия побережья подверглась
улучшению, и наш материк приобрел действительно круглую форму, волны
размывают берег...
-- И мы собираемся выправлять его лопатами?
-- Да.
Я покачал головой. Бред. Работа ради работы.
Ну а какое еще применение можно найти опасным преступникам в
предельно автоматизированном мире? Подпускать к технике -- рискованно.
Оставлять без работы -- не положено.
-- Санаторий периодически меняет дислокацию, -- сказал Агард. --
Рабочая зона -- около десяти километров. Раз в две недели "Свежий ветер"
смещается вдоль побережья.
-- И так везде?
-- Не знаю. В зонах теплого климата, вероятно, нет. Там много
интернатов, городов, найдется кому следить за берегом.
-- Зачем это нужно, Агард?
Он хитро улыбнулся:
-- Тебе лекцию прочесть, или так ответить?
-- Так.
-- Не знаю.
Мороз был градусов пятнадцать, если отдать должное шкале Цельсия.
Геометры вели отсчет с температуры здорового человеческого тела, они
очень серьезно относились к мысли, что человек -- мера всех вещей. Но
меня больше устраивал подход шведского физика. Не стоит заблуждаться
относительно нашей роли в мироздании. Вода -- древнее плоти.
Небо с утра очистилось, лишь белесая дымка затягивала горизонт. Снег,
чистейший и ослепительно белый, на Земле такой лишь в горах увидишь,
покрывал все, насколько хватало взгляда. Черные решетчатые силуэты
сторожевых вышек отчетливо выделялись по периметру санатория. С одной
стороны их не было -- там снег плавно, почти н