Звезды - холодные игрушки
К списку книг
подумал --
ученья идут..."
Но челнок явно не разделял мою готовность к самопожертвованию. Он уже
не скакал, а мчался по дороге, примирившись с асфальтом под колесами.
Российские звездолеты -- самые надежные в мире!
Автобус набрал-таки изрядную скорость, и расстояние сокращалось так
медленно, что я успел заметить номерной знак: "06-31", выхлопную трубу,
выплевывающую густой сизый дым, привязанное сзади мятое ведро и надпись
"Не уверен -- не обгоняй!"
Вот мы и не стали обгонять, а врезались в автобус...
Меня рвануло в ремнях, челнок содрогнулся, вставая на дыбы. Обшитый
керамикой нос "Спирали" оказался покрепче прогнившего железа. Челнок
въехал в автобус до половины, пока крылья не задержали его
стремительного продвижения. Пару секунд мы ехали этим неожиданным
тандемом, потом, снеся редкие бетонные столбики, стали преодолевать
сопку. Где-то на десятом дереве и автобус, и космолет примирились с
преградой и остановились.
Вот тут тряхнуло так, что я на мгновение отключился. А когда глаза
удалось открыть, то с удивлением понял, что еще жив. Нос "Спирали"
смялся, кабина сморщилась как гармошка, но почему-то уцелели все стекла,
и работало освещение. На завалившемся джампере возился счетчик,
отвязывая страховочный тросик. И как его не разорвало напополам...
Я потряс головой, пытаясь прогнать из глаз кровавую муть.
А потом все у меня внутри похолодело.
Кровь была не в глазах. Все стекла "Спирали" были покрыты
багрово-красным месивом.
Боже!
Я сорвал ремни, выкарабкался из кресла, шатаясь пошел в шлюз.
Счетчик, привстав на кожухе джампера, шлепнул меня лапкой по руке,
словно останавливая, но мне было не до него. Челнок подрагивал, видимо,
сползая вниз по склону. Дверь в шлюз открылась с третьего рывка, потом я
рвал рычаг аварийного выхода. Люк поддался не сразу, но я все же
справился -- ужас придал силы.
Воздух был прохладным и сырым, от горячей обшивки валил пар. Вокруг
топорщился покореженный соснячок, от "Икаруса", замершего впереди, несло
гарью. Я спрыгнул с двухметровой высоты, поскользнулся на мокрой траве,
пошатываясь побрел к автобусу. Часть стекол тоже уцелела, лишь покрылась
паутиной трещин, сквозь которые проглядывала все та же багровая каша.
Только бы не дети! К горлу подкатил комок. Я дрожащими руками
расстегнул кобуру. Застрелиться, как положено офицеру...
Со скрипом открылась дверь автобуса, на землю вывалился тощий
небритый мужик в тренировочном костюме. Потряс головой, окинул взглядом
смятый автобус, потом меня. Поднялся. В руках у него была монтировка.
-- Космонавт хренов! -- завопил он. -- Разлетались, мать вашу!
-- Сколько? -- только и смог спросить я. Ноги не держали,
матушка-Земля укоризненно тянула прилечь. -- Сколько... там?
Я кивнул на смятый автобусный салон, стараясь не смотреть лишний раз
на заляпанные стекла.
-- Восемьдесят! -- взвыл водитель, и у меня все внутри оборвалось.
Точно, детей подавил... -- Восемьдесят ящиков, гад! Мне ж теперь не
расплатиться!
Прежде чем я осознал эти слова, и понял, что людей в ящиках не возят,
водитель со своей монтировкой почти подобрался ко мне.
-- Стой! -- крикнул я, выхватывая пистолет. -- Я майор ВВС России
Петр Хрумов! Имею право применять оружие! Не приближаться!
Водитель выронил монтировку, сел на склон и заныл, обхватив голову
руками и раскачиваясь. До меня донеслось что-то о китайских подрядчиках,
вырастивших помидоры, о жителях Хабаровска, которые без этих помидоров
жизни не мыслят, о несчастном "Икарусе", который водителя кормил, поил,
а теперь только в металлолом и годен. Но сил посочувствовать не было.
Помидоры! Восемьдесят ящиков! Да хоть весь китайский урожай этого года!
-- Какого черта ты в