Звезды - холодные игрушки
К списку книг
автобусе помидоры вез? -- спросил я.
-- А в чем еще, у меня "КАМАЗа" нет!
-- Да успокойся, тебе выплатят компенсацию!
Водитель прекратил ныть, приподнял голову. Недоверчиво спросил:
-- Точно?
-- Выплатят! -- подходя к автобусу пообещал я. Выглядело все
кошмарно. Я наклонился, соскреб с травы багровую кашу, поднес к лицу,
чувствуя себя начинающим вампиром. Точно, помидоры...
-- Так это из-за тебя дорогу перекрывали? -- спросил водитель со
спины. Я, не оборачиваясь, кивнул.
-- Блин... а я думал, снова на железке цистерны рванули... --
промямлил водитель. -- Вечно, как ваша горючка рванет, так весь район
оцеплен...
-- Что, часто рвется? -- заинтересовался я.
-- Раза два в год...
Да, понятное дело. Ракеты-носители летают на очень токсичном топливе.
А стартов много, а цистерны старые, а персонала обученного вечно не
хватает... Я вздохнул:
-- Если б не твоя колымага, конец мне...
Водитель покосился на дорогу, поскреб щеку.
-- Уж точно, ты гнал будь здоров... Километров двести?
-- Посадочная скорость -- триста пятьдесят.
Водитель пощелкал языком, тон его сразу изменился. Теперь я был не
залетным космонавтом, а почти коллегой.
-- Ну, я больше ста здесь держать не рискую... У меня движок --
совсем барахло. Конечно, у вас-то... -- Он осекся, оглядывая челнок,
сплюнул, пробормотал: -- Крепко я головой приложился... Тебя как зовут,
космонавт?
-- Я же говорил, Петр!
-- Петя... А я -- Коля.
Я машинально пожал протянутую мне руку. Нас сейчас можно было снимать
для агитационного плаката компартии -- полное единство армии и народа.
Вот только челнок, хищно пронзивший носом автобус, пришлось бы
заретушировать -- какие-то неправильные ассоциации возникали.
-- Ты откуда прилетел? -- поинтересовался водитель.
-- С Сириуса-А-восемь. Планета Хикси.
-- Знаю! -- оживился Коля. -- Видел я Сириус! Мне сынишка показывал,
он в кружок астрономов ходит, сам телескоп собрал, маленький такой...
Тоже космонавтом хочет быть.
Он подошел к челноку вплотную, боязливо притронулся к обшивке и с
руганью отдернул руку. Конечно, керамика еще не остыла, градусов
сто-двести точно есть.
-- Горячий, мать его! -- взвыл Коля. -- У меня ж все помидоры
поджарятся! Помоги, выгрузим!
Я укоризненно посмотрел на водителя, и Коля махнул рукой.
-- А... ладно. Что уж теперь... Эй, а он не излучает?
-- Корабль? Нет, не бойся. Радиация чуть выше фоновой. Не опасно.
Водитель закивал:
-- Верно, чего нам бояться, после такого дела... Петя, так ты,
считай, заново родился!
-- Угу.
-- Это... отметить надо бы?
Я так растерялся, что не нашелся, что ответить. Водитель, приняв мое
молчание за согласие, метнулся в кабину, и через минуту возник с початой
бутылкой водки, стаканом, и куском сала, завернутым в "Литературную
Газету".
-- Только ты подтверди, потом, как гаишники приедут, что я трезвый
был! -- раскладывая на травке газету попросил Коля. -- Это сейчас
только... стресс снять...
У меня возникло легкое сомнение, был ли Коля трезвым, и зачем ему
понадобилось так поспешно прикладываться к бутылке. Но я промолчал. В
конце-концов, мне его автобус жизнь спас.
Мы уселись, Коля сунул мне стакан, налил, и в этот момент послышался
стрекот вертолета.
-- Мои летят, -- сообщил я, привставая.
-- Ты давай, давай! -- засуетился Коля. -- Вот... хочешь помидорку
принесу?
Он бросился к автобусу, и стал выбирать из давленой каши под колесами
целый помидор. В этот момент вертолет, низко идущий над дорогой,
показался в поле зрения. Как ни странно, это были не спасатели: из
открытой двери торчал зрачок телекамеры. Оператор, пристегнутый за пояс,
жадно снимал картину дорожно-транспортного происшествия.
-- Это наши, хабаровские телевизионщик